Умер Георгий Мирский: «Я рад, что прожил жизнь в России. Георгий ильич мирский: интервью
Читайте, слушайте, смотрите передачу «Разбор полета» с Георгием Мирским на «Эхе Москвы», от 19 января 2015. Слушая этот голос, интонации, воспринимая содержание, невозможно не сказать: «Несмотря на возраст, это - безвременная кончина!».
Последнее выступление Г.И. Мирского на «Эхе Москвы», в передаче «В круге Света», состоялось 5 января 2016, всего за 20 дней до ухода из жизни. А. А.
Из портала газеты «Ведомости»:
Утром 26 января скончался политолог и историк Георгий Мирский, главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН, сообщает "Эхо Москвы". Ему было 89 лет. Несколько дней назад он перенес сложную операцию, связанную с онкологическим заболеванием. Решается вопрос о дате и месте похорон.
Мирский специализировался на Ближнем Востоке, часто выступал на "Эхе" в качестве приглашенного гостя, вел блог на сайте радиостанции, комментировал расклад сил в Сирии и Ираке.
Георгий Мирский родился 27 мая в 1926 г. в Москве. В войну он с 15 лет работал санитаром в госпитале, затем был на трудовом фронте, работал помощником газосварщика и слесарем в «Теплосети Мосэнерго », позднее - шофером. В 1952 г. он окончил московский Институт востоковедения, три года спустя - аспирантуру и стал кандидатом исторических наук. Его кандидатская диссертация посвящена новейшей истории Ирака, докторская - политической роли армии в развивающихся странах.
Мирский был литературным сотрудником отдела стран Азии, Африки и Латинской Америки журнала «Новое время». С 1957 г. он работал в Институте мировой экономики и международных отношений: младший, старший научный сотрудник, заведующий сектором, заведующий отделом экономики и политики развивающихся стран. В 1982 г., после ареста за диссидентство одного из подчиненных он был снят с должности заведующего отделом и остался работать в институте в качестве главного научного сотрудника.
Георгий Мирский по совместительству был профессором МГИМО, где читал лекции по проблемам развивающихся стран, профессором кафедры мировой политики в Высшей школе экономики, профессором программы российско-британской магистратуры по политической науке в Московской высшей школе социальных и экономических наук (МВШСЭН), членом научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».
Заслуженный деятель науки РФ
ИЗ НЕДАВНИХ ПУБЛИКАЦИЙ Г.И. МИРСКОГО
Не надо отождествлять ислам и исламизм
В последние недели мировые СМИ много пишут о террористической группировке «Исламское государство». Как она возникла? 35 лет тому назад, в разгар восстания против политики псевдомарксистского правительства, Советская армия была введена в Афганистан. Тут же был провозглашен джихад, и добровольцы из арабских стран нахлынули в страну для войны с «неверными». Их организационным форматом стала группировка «Аль-Каида». Впоследствии были созданы ячейки «материнской организации», среди которых - «Аль-Каида в Ираке». Там она начала войну против американских оккупантов в 2003 г., затем была дважды переименована и сейчас под названием «Исламское государство» захватила треть территории Ирака и более четверти - Сирии. После чего провозгласила халифат.
Эта справка позволяет понять суть событий не в большей мере, чем, например, такой рассказ об Октябрьской революции: «Ленин с группой сторонников пребывал в Швейцарии; Германия дала ему деньги и перебросила его в Россию, где он с Троцким произвел переворот, начал и выиграл гражданскую войну и установил советскую власть». Все правильно, но нет главного: духа времени, атмосферы, мотивации, объяснения, почему ничтожная партия с западной идеологией повела за собой миллионы людей и добилась победы. Так и в истории с исламизмом. Откуда он взялся, чем отличается от ислама, за что люди взрывают сами себя, в чем притягательная сила идей, побуждающих мусульман убивать и умирать?
Наиболее безжалостные, массовые акты террора в нашу эпоху совершаются людьми, называющими себя мусульманами. Несерьезно отмахиваться от этого при помощи рассуждений, к которым прибегают некоторые российские служители ислама: «Террористы - не мусульмане, ислам запрещает террор». Почему террористы выходят главным образом из среды приверженцев ислама?
Гипотеза, что главная причина этого - нищета и террористами становятся обездоленные голодающие юноши, не нашла подтверждения, как и надежда на то, что экономическое развитие и рост благосостояния ведут к уменьшению радикализма.
Ислам - это не просто религия, а образ жизни и мировоззрение, основа целой цивилизации. Мусульманская солидарность - могучая сила. У приверженцев других религий не может быть такого всемирного объединения, как Организация исламской конференции. Это никогда не мешало мусульманам вести между собой войны, но перед лицом неисламского мира они чувствуют свою особость, если не превосходство. В третьей суре Корана Аллах, обращаясь к мусульманам, называет их «лучшей из общин, которые созданы для рода человеческого».
Мусульмане привыкли считать себя особой общностью, избранной частью человечества. И справедливость требует, чтобы они занимали в мире высшее, доминирующее место. В действительности все не так: в мире властвуют, задают тон другие. Сила, мощь, влияние - не у исламского сообщества, а у Запада.
Это и порождает ощущение господствующей в мире несправедливости. Стремление покончить с унижением, возродить достоинство - первая причина возбуждения, эмоциональной напряженности, фрустрации, психологического дискомфорта, которые порождают экстремистские настроения в мире ислама. Фундаменталисты (салафиты) утверждают, что первопричиной всех бед мусульманского мира был отход от истинного, праведного ислама, рабское копирование систем, созданных чуждыми цивилизациями и приведших к порче нравов, упадку традиционных ценностей, коррупции. Зазвучал лозунг «Братьев-мусульман»: «Ислам - вот решение». Главным злом объявлена имитация западных образцов жизни, вестернизация.
Войны, интервенции и оккупация после обеих мировых войн, возникновение Израиля (рассматриваемого большинством мусульман как порождение западных держав и удар в сердце исламского сообщества) - все это сильно способствовало радикализации мусульманского, особенно арабского, общества.
Но Враг ислама, Большой Сатана - это не только завоеватель и угнетатель, но еще и великий соблазнитель. Зло Запада, по мнению фундаменталистов, в стремлении навязать мусульманскому обществу (умме) свои тлетворные ценности. США рассматриваются как очаг разврата, сексуальной распущенности, гомосексуализма, феминизма и т. д. Эмансипация женщин для исламистов недопустима, и сама идея светского общества (его презрительно называют «цивилизация декольте») коренным образом противоречит основным установкам ислама, воплощенным в шариате.
Поэтому огромной опасностью считается возможность размывания исламских ценностей идеями и представителями Запада. И в силу этого совершенно несостоятельны мнения, что «голодный Восток завидует богатому Западу», представления о войне религий (ислам против христианства): исламисты считают западные страны не христианскими, а безбожными и растленными. Главный мотив исламистов - защита своей религии, идентичности, ценностей, которые «находятся под угрозой».
Фундаменталисты, перефразируя знаменитую марксистскую формулировку, объяснили мир, а задача в том, чтобы его переделать. И после идеологов на сцену выходят исламисты (или джихадисты) - люди дела, борцы. Это звенья одной цепи: фундаментализм - политический радикализм - джихадизм - терроризм, только она может как прерваться после первого же звена, так и продолжиться вплоть до «Аль-Каиды» и «Исламского государства».
Исламисты отвергают демократию как систему, несовместимую с шариатом. Законы издает Аллах, а не люди. Ни республика, ни монархия - только исламское государство, базирующееся на принципах шариата. Надо освободить страны ислама (и те, где мусульмане владычествовали когда-то, от Андалузии до Бухары) от влияния аморального Запада. Цель лидеров халифата, суннитских предводителей, - прийти к власти в ключевых мусульманских странах, особенно в Саудовской Аравии, Пакистане, Египте, сбросить тамошние нечестивые прозападные режимы (это «ближний враг», а «дальний» - США).
«Мы покончили с одной сверхдержавой, сбросили советское знамя в мусорную яму, теперь возьмемся за другую», - сказал два десятка лет назад создатель «Аль-Каиды» Усама бен Ладен. И взялись: акция 11 сентября 2001 г. считается у исламистов вершиной героизма и самопожертвования («истишхад»). Но с тех пор грандиозных операций не было, и лидеры джихадистов-суннитов решили вернуться к искоренению «ближнего врага».
Радикальный исламизм - это не какая-то занесенная болезнь. Он берет свои корни в некоторых основных, органических положениях ислама, по-своему их интерпретирует, искажает, приспосабливает для нужд насилия и террора. Но как человеку, не относящемуся к мусульманскому миру, трудно понять разницу между исламом и исламизмом, так и большинству мусульман нелегко разобраться в том, где кончается великая религия и начинается человеконенавистническая идеология, способная сформировать армию безжалостных и бесстрашных монстров.
Блоги «Новой газеты», 11.08.2014
Черное знамя джихада полощется на ветру в сорока километрах от Эрбиля, административного центра региона Иракский Курдистан. Войска ИГ («Исламское государство»), самой свирепой, кровожадной и беспощадной из всех джихадистских группировок, отпочковавшихся от «Аль–Каиды», расширяют захваченную ими в Ираке территорию, на которой уже провозглашен Халифат. После молниеносного взятия Мосула два месяца тому назад все стали гадать – куда двинутся джихадисты. Самой вероятной мишенью выглядел Багдад, к которому боевики ИГ быстро приблизились, но все получилось иначе. Десятки тысяч добровольцев по призыву духовного лидера иракских шиитов великого аятоллы ас-Систани ринулись с юга на фронт – защищать не только столицу (в которой, кстати сказать, шиитов больше, чем суннитов), но и священные для всех шиитов мира города Неджеф и Кербела, где похоронены Али и Хусейн, зять и внук пророка Мухаммеда.
Багдад и вообще центральный Ирак оказались крепким орешком для боевиков ИГ, которые внезапно повернули в другую сторону и вторглись в регион Иракский Курдистан, фактически являющийся самостоятельным квазигосударственным образованием вот уже в течение двадцати лет. Перед этим исламистские отморозки на захваченной ими земле уничтожили все шиитские мечети и христианские храмы, монументы, даже гробницу библейского пророка Ионы, а христианам предъявили ультиматум: либо отречься от своей веры и принять ислам, либо платить крупные налоги, либо… их судьбу решит меч. Около 200 тысяч христиан предпочли покинуть свои дома и направились в сторону Эрбиля.
Следующей жертвой джихадистов стали курды – езиды. Это особая общность, приверженцы такой непонятной конфессии, которую ни сунниты, ни шииты не признают мусульманской. Мне приходилось общаться с езидами, я посетил их святыню в Лалеш, видел могилу их святого, Шейха Али. Их считают дьяволопоклонниками, но это неверно: езиды поклоняются Богу, но уверены, что от него ничего плохого ждать не надо, а вот дьявола надо ублажать, это источник зла. Головорезы ИГ нагнали на езидов такой страх, что десятки тысяч этих несчастных людей бежали в горы Синджар. И то, что сейчас с ними происходит – это настоящая гуманитарная катастрофа. В каменной пустыне, отрезанные от мира и не имеющие средств передвижения, без еды и воды при более чем 40- градусной жаре, езиды погибают. Каждый день от обезвоживания умирают десятки детей, и среди сплошных камней невозможно даже вырыть могилы.
Таким образом, на небольшом пространстве между арабской и курдской частями Ирака возникли две катастрофические ситуации: трагедия езидов в Синджаре и бедственное положение сотен тысяч беженцев-христиан. И отряды ИГ приблизились к Эрбилю, создав уже угрозу Иракскому Курдистану. Им противостоит курдское ополчение – «пешмерга» (идущие на смерть), это доблестные воины, но огромная разница в вооружении, технике заставляет их отступать перед натиском исламистов. Американцы за несколько лет пребывания в Ираке не позаботились о формировании курдских вооруженных сил, а затратили почти 15 миллиардов долларов на создание арабской правительственной армии, бросившей под Мосулом свое оружие. После захвата неимоверного количества американского оружия, боеприпасов, транспорта – всего того, что США дали созданной ими новой иракской армии и что эта армия позорно бросила, бежав при первом же соприкосновении с врагом, ИГ стала самой мощной военной силой в Ираке. И вот результат: американские самолеты, которые направлены Обамой для помощи защитникам Эрбиля, уничтожают американские же (!) артиллерийские установки, в свое время предоставленные иракским воякам, а затем попавшие в руки ИГ.
Решив направить в Ирак американскую авиацию, Барак Обама поставил две задачи: первая – помощь гибнущим в горах Синджара езидам (это уже выполняется, все время вертолеты доставляют туда воду и пищу), и вторая– обеспечить безопасность американских военных советников, находящихся в Эрбиле при курдских «пешмерга». На самом деле эта вторая задача неминуемо выйдет за официально поставленные рамки, фактически придется взять на себя функцию помощи курдским бойцам, обороняющим Эрбиль. Американцы не могут позволить себе сдать своих единственных реальных союзников в Ираке – курдов.
В отражении экспансии исламистских боевиков заинтересованы также Турция и Иран. Для Тегерана, политического центра мирового шиизма, совершенно недопустимо закрепление по соседству со своей страной суннитского халифата. Для Анкары конфессиональный вопрос роли не играет, ведь турки, как и большинство курдов – сунниты, так же как и изуверы-джихадисты из ИГ. Но суннит сунниту рознь. В Турции у власти находятся умеренные, «наполовину светские» исламисты, им тоже меньше всего нужен очаг оголтелых мракобесов по ту сторону границы с Ираком. Объективно вырисовывается нечто вроде «оси» Багдад-Тегеран-Анкара-Вашингтон, разумеется, в очень ограниченном масштабе и по месту и по времени, и при том, что во всех этих столицах будут яростно опровергать даже намеки на сотрудничество, и в Иране будут продолжать проклинать Америку. Но слишком велика – сейчас это уже вполне ясно – угроза экспансии того террористического интернационала, существование которого недавно чуть ли не в первый раз признал российский МИД.
Признать–то признал, но при этом… При этом мы читаем на сайте «Эха Москвы» заявление Марии Захаровой , заместителя директора департамента информации и печати МИД РФ. И находим там плохо скрытое недовольство тем, что Америка будет «кого-то бомбить в обход международного права для защиты сограждан и под предлогом религиозного многообразия». С точки зрения русского языка – гм… «Предлог многообразия». Уж написали хотя бы «предлог сохранения многообразия», но вот по смыслу все равно было бы так же нелепо. Как будто авиацию посылают для того, чтобы обеспечить существование в Ираке разных конфессий. Ее посылают для пресечения уже начинающегося геноцида целых религиозных общин. Но ключевое слово – п р е д л о г. Значит, подспудно российскому читателю дают понять, что на самом деле Америка просто-напросто, как и всегда, ищет возможность кого-то разбомбить, кого-то захватить.
Следовательно, даже в обстановке, когда сам наш МИД признает наличие террористического интернационала, когда ясно, какая угроза возникнет в том числе и для России в случае победного шествия по миру воинствующего исламизма, экспансии джихадистско-халифатской идеологии – все равно наверх по инерции пробивается антиамериканский императив. Даже в условиях, когда у Москвы отличные отношения и с Ираном, и с Ираком, и с Турцией – и все они противодействуют нашествию исламистских изуверов – т.е. когда никак нельзя отрицать необходимость дать отпор «халифату», не могут, ну никак не могут товарищи дипломаты согласиться с мыслью о том, что Америка может сыграть здесь хоть сколько-нибудь позитивную роль.
А такую роль она может сыграть. Спасать надо иракцев – арабов и курдов, мусульман и христиан, езидов и туркменов. И не только их. На Кавказе и в Татарстане, без сомнения, есть немало людей, и не только ваххабитов, искренне возрадовавшихся при вести о том, что где-то на мусульманской земле создан халифат. Спасать мировое мусульманское сообщество от пагубной иллюзии, от зловещей утопии, искажающей и по существу оскорбляющей ислам, спасать человечество от чумы ХХI века. И если американцы помогут уничтожить, истребить бесследно извергов ИГ, они тем самым, хотя бы в какой-то мере возместят ущерб, причиненный Ираку – а фактически и всему миру – своей интервенцией в 2003 году, когда они выпустили на волю шайтана религиозного фанатизма.
Вот и Йемен не миновала беда. Худшие последствия «арабской весны» пришли сюда спустя четыре года; на Ливию и Сирию они обрушились давно и превратили эти страны в какие-то окровавленные обрубки. Теперь, видимо, кровопролитие в Йемене начнется уже по-настоящему, не так, как это было в начале «арабской весны», когда вспыхнуло восстание против президента Али Абдаллы Салеха. Долго держался «сильный человек» Йемена, не поддаваясь давлению ни «старшего брата» - Саудовской Аравии, ни Вашингтона, стремившегося направить ситуацию по тунисско-египетскому сценарию. А когда ему все же пришлось уйти, во весь рост встала старая арабская (и далеко не только арабская) дилемма: что лучше - диктатура, задушившая свободу, но обеспечивающая порядок и стабильность, либо революция, пьянящий запах свободы, разгул всех возможных сил, правых и левых, от современной образованной молодежи, «поколения интернета», до исламистских мракобесов, и при этом - непременный хаос и развал экономики.
Хорошо для Йемена, что там нет этнических распрей, все жители - арабы. Как и все горцы повсеместно, люди свободолюбивые и воинственные, в каждом доме винтовка. А вот нефти Аллах не дал, не то что соседям. Что касается религии, то из 26-миллионного населения страны от 60 до 70% составляют сунниты, остальные - в основном шииты особого, зейдитского толка. Они называются так по имени жившего в VIII веке н.э. предводителя восстания против суннитского халифа. Зейдиты считаются более умеренными шиитами, чем те, которые доминируют в Иране и Ираке, и в Йемене их взаимоотношения с суннитами не доходили до кровавых междоусобиц. Но всему бывает конец. Когда на смену Салеху после длительной внутренней борьбы пришел нынешний президент Хади, не обладающий ни волей, ни харизмой своего предшественника, власть явно зашаталась, фракционная грызня достигла такого уровня, что все слои населения открыто выражали недовольство. И тут на сцену открыто вышли добивавшиеся в течение нескольких лет своего рода автономии племена северной провинции Саада, зейдиты по своей конфессии, хуситы (или хауситы) по названию, - от имени их не так давно убитого вождя Хуси.
За спиной хуситов стоит могущественная цитадель мирового шиизма - Иран. Видимо, тегеранские власти финансируют и вооружают хуситов, видя в них своего рода йеменское издание ливанской Хезболлы, орудие в борьбе против суннитских гегемонов арабского мира (из 21 арабской страны в 20 правят сунниты). Остатки прежнего режима, в котором доминировали сунниты, пользуются поддержкой Саудовской Аравии и США.
В обстановке неразберихи и хаоса хуситы быстро продвинулись в центр страны и овладели столицей Сана, что дало повод многим нашим обозревателям заявить, что Америка потеряла Йемен. Нет, не так все просто. Терять Йемен Эр-Рияду и Вашингтону никак нельзя, и не только потому, что тогда это государство может стать иранским сателлитом, как Сирия при Башаре Асаде. Тут и другая угроза есть: покойный Усама бен Ладен успел создать наряду с «Аль-Каидой в Ираке» (сейчас эта группировка превратилась в наводящее страх ИГИЛ или ИГ, Исламское государство) также и «Аль-Каиду на Аравийском полуострове» (АКАП). Цель этой организации - свергнуть саудовскую династию, которую бен Ладен, сам выходец из Саудовской Аравии, ненавидел всеми фибрами души, называя ее нечестивой и продажной. Именно ради ее уничтожения и образования на Аравийском полуострове исламистского государства и была образована АКАП. Но подрывная диверсионно-террористическая деятельность исламистов в Саудовской Аравии пока что успехом не увенчалась, и боевики переместились в соседний Йемен. Правители Йемена, союзники саудовцев и американцев, стараясь уничтожить плацдарм исламистов в своей стране, прибегли к помощи Вашингтона. Американских войск в Йемене нет, но эффективно действуют дроны, беспилотники, наносящие наследникам бен Ладена большой ущерб.
Таким образом, власти Саудовской Аравии, а с ними и их вашингтонский протектор, оказались между двух огней: йеменские хуситы, шииты, ставленники Ирана - и «Аль-Каида», пусть и суннитская организация, но непримиримый враг монархии. Сейчас, судя по всему, в Эр-Рияде и Вашингтоне приняли решение нанести удар по ближайшему, непосредственному врагу, хуситам, а уже потом искоренить и АКАП. Сформирована коалиция арабских государств, начались удары с воздуха.
Но в Йемене действует и третья сила. Все уже забыли, что еще четверть века тому назад было два Йемена. Второй, на юге, со столицей в Адене, назывался Народно-Демократическая Республика Йемен. Это было единственное в арабском мире марксистское государство, его лидеры учились в Высшей партшколе в Москве. Но когда социализм рухнул везде, приказала долго жить и НДРЙ. Два десятка лет тому назад Йемен после короткой войны объединился, но сепаратизм остался и вот сейчас, в обстановке хаоса и анархии, опять поднял голову. О марксизме все, конечно, не думают, но дух на юге иной, менталитет и нравы отличные от севера. И там вспыхнуло восстание.
Кто победит - предсказывать неразумно. Возможно, начинается не просто гражданская война, но «война по доверенности», первый акт грандиозной конфронтации двух исламских фундаментализмов, суннитского и шиитского, во главе, соответственно, с Саудовской Аравией и Ираном. Но «чистоту» картины портит вроде бы внезапно возникший крайний исламистский радикализм, образовавший Халифат, равно неприемлемый и для суннитских, и для шиитских правящих сил всего региона. Все запутано и всюду кровь.
Блоги «Эха Москвы», 17.12.2015
«Вообще ИГИЛ – это уже второстепенная вещь», сказал сегодня Путин, немало, я думаю, озадачив этим всех наших политиков, комментаторов, аналитиков, журналистов, которые из кожи вон лезут вот уже несколько месяцев, доказывая, какое страшное зло представляет собой эта организация (запрещенная в РФ) и зачем нужно для России бомбить кого-то в далекой арабской стране. Как зачем? Да чтобы эту террористическую гадину уничтожить, пока она до нас не доползла. И вот пожалуйста – второстепенная вещь. Зачем тогда воюем-то? Что первостепенное? Бензовозы, вот что – объяснил нам президент.
Вот его трактовка событий после американской интервенции в Ираке: «Возникли элементы, связанные с торговлей нефтью. И эта ситуация складывалась годами. Ведь там создан бизнес, контрабанда в огромных, промышленных масштабах. Потом, для того, чтобы защитить эту контрабанду и незаконный экспорт, нужна военная сила. Очень хорошо использовать исламский фактор, привлекать туда «пушечное мясо» под исламскими лозунгами, которые на самом деле просто исполняют игру, связанную с экономическими интересами».
Про торговлю нефтью и контрабанду – все абсолютно верно. Когда я был в Иракском Курдистане накануне американской интервенции, мне об этом все рассказали. Действительно, шла как официальная, законная торговля нефтью, которую продавали турецкому государству власти Иракского Курдистана, так и контрабанда в огромных масштабах. Все это сохраняется до сих пор, Путин совершенно прав, но эта нефть добывается именно в Иракском Курдистане (автономной, фактически самостоятельной части Иракской республики), где международный исламистский терроризм отсутствует и где ИГИЛа никогда не было. Часть бензовозов, транспортирующих контрабандную продукцию в Турцию (но главным образом не государству, а частным компаниям) идут не прямым путем, а через ту территорию Ирака, которая остается в руках арабов, т.е. центрального багдадского правительства, в котором, как известно, первую скрипку играют шииты, злейшие враги ИГИЛ. И на этой территории плохо придется тому, кто бы попробовал пискнуть об исламизме в его суннитском толковании; боевик ИГИЛа здесь дня не проживет.
А ИГИЛ возник именно в арабской части Ирака, и вот каким образом: после вторжения США местная исламистская суннитская группировка Тауфик валь Джихад влилась в октябре 2004 г. в «Аль-Каиду», вербовавшую арабских добровольцев (суннитов-джихадистов) для борьбы с оккупантами. Образовалась группировка под названием «Аль-Каида в Ираке», боевики которой в течение последующих лет убивали американских солдат (сотнями) и арабов, мусульман-шиитов (десятками тысяч). А 15 октября 2006 г. эта банда во главе с новым лидером аль-Багдади провозгласила себя «Исламским государством»; затем появилось название ИГИЛ, потом просто ИГ и наконец «Халифат». Все это происходило в центральном Ираке, его арабской суннитской части, где нефти почти нет. А когда ИГИЛ переместился в Сирию под исламистскими, джихадистскими лозунгами (нефть тут была не при чем, джихадистская террористическая идеология бен Ладена сформировалась почти тридцатью годами раньше в Афганистане, не имеющем нефти, и вдохновляла все филиалы «Аль-Каиды»), были в самом деле захвачены нефтяные месторождения и началась контрабанда нефти в Турцию. Но когда это началось? Ведь Ракка, сирийский город, ставший де-факто столицей «Халифата», была отбита ИГИЛом у конкурирующей исламистской группировки «Джабхат ан-Нусра» в январе 2014 г., и только после этого из сирийских нефтедобывающих районов ИГИЛ мог перехватить тот экспорт «в огромных, промышленных масштабах», о котором говорил Путин. Это было несколько лет с п у с т я образования террористической группировки, а в период ее формирования речь и не могла идти о том, чтобы «защищать контрабанду и незаконный экспорт». И вообще экспорт контрабандной нефти и нефтепродуктов из Сирии в Турцию не так уж важен, как это представляется. В этом заинтересованы частные предприниматели, а турецкое государство прекрасно обходилось без этого, закупая у стран Залива нефть обычным законным путем.
Тезис о том, что ИГИЛ – вещь второстепенная, а все дело в контрабанде нефти, видимо, придуман советниками президента и преподнесен как важнейшее открытие: вот в чем вся штука-то, оказывается. Конечно, неплохо было бы сюда и американскую финансовую и политическую верхушку приплести, но уж никак не выйдет. А то, что получилось, может убедить только людей, не разбирающихся в ближневосточных делах. Их, правда, подавляющее большинство, но все равно не стоило подсовывать президенту такую вещь. Что же за консультанты у него, специалисты по Востоку? А такие и раньше были. Помните интервью, взятое у Путина Ларри Кингом, звездой американского телевидения, в 2000 г.? Тогда, отвечая на вопрос о причинах событий в Чечне, Путин сказал, что наемники «попытались склонить местное население к суннитскому варианту ислама. А наши граждане, проживающие на Кавказе, в большинстве своем шииты». Помню, я чуть со стула не упал. Чеченцы, о которых шла речь – сплошь сунниты (многие придерживаются суфизма, но ведь не шииты же они), а к шиитам относятся, и то частично, аварцы, лезгины, азербайджанцы.
Разумеется, президент не может и не должен знать что-то о суннитах и шиитах. Для этого есть специалисты, которые подскажут. Сейчас, когда идут дебаты между 16 кандидатами на пост президента США от республиканской партии, ведущий претендент Дональд Трамп попался на том, что не знает разницу между ХАМАС и Хизбалла. Подумаешь! Комментируя это, один американский журналист написал: «Да если потрясти этих шестнадцать кандидатов, выяснится, что некоторые из них не знают разницу между суннитами, шиитами и кенгуру». Но то Америка, что с нее взять… А тут великая держава, вставшая через тысячу лет, наконец, с колен – и такие консультанты!
Новая газета, 14.11.2011
Продолжаем полемику вокруг материала Дмитрия Быкова «Чума и чумка»
Я - Мирский Георгий Ильич, доктор исторических наук, печатался и в «Новой газете», и выступал у Дм. Быкова в программе «Картина маслом». Большая часть моей долгой жизни прошла при Советской власти, и мне есть что сказать.
Высоко ценю и уважаю Быкова, но мне ближе позиция Эпштейна, и вот почему.
Быков, мне кажется, смешивает две разные вещи: энтузиазм, веру людей, что связано и с огромными масштабами свершений советской эпохи, и объективную суть событий, включая как замыслы творцов этих свершений, так и их результаты. Получается, действительно, гигантский масштаб событий, героизм, доходящий до фанатизма - но это ведь черта всех тоталитарных режимов. Просмотрите кинохронику гитлеровской Германии - какие вдохновенные молодые лица, какая любовь к фюреру, какая преданность «великой идее», какой энтузиазм! А стойкость в бою, самоотверженность - уже без малейшей надежды подростки в Берлине подбивали советские танки. Или вспомните китайские кадры времен «культурной революции», миллионы хунвэйбинов с красными книжками Председателя Мао – какой масштаб!
Предвижу возражения: разве можно сравнивать великую идею социализма, построения царства справедливости в мировом масштабе, этот титанический общечеловеческий замысел, опиравшийся на идеи лучших, благороднейших умов рода людского, звавших людей к светлому будущему на протяжении столетий – и узкую, мелкую, насквозь реакционную и мракобесную расовую теорию нацизма?
Согласен, если говорить об идеологиях – нельзя, но в полемике Быкова и Эпштейна речь не об этом.
При всем различии содержания и масштабов идеологических основ сталинизма и гитлеризма общим было одно: абсолютный приоритет власти над личностью, причем власть маскировалась под «трудовой народ» или « нацию» (один из гитлеровских лозунгов гласил: «Ты – ничто, твой народ – все!», по сути то же проповедовалось и у нас). Формирование определенного типа человека, отвергающего такие понятия, как свобода мысли и слова, права личности, демократия, плюрализм мнений и пр., как нечто присущее буржуазным слабакам, слюнявым интеллигентам и либералам. Человека, верящего в единую истину, изрекаемую великим вождем и ставшую кредо единой партии. Иными словами, формирование человека тоталитарного. Цвет знамени тут вторичен, Гитлер однажды сказал: «Из социал-демократа никогда не получится хороший нацист, а из коммуниста - получится».
Я не отношусь к тем, кто считает, что в советские времена было только абсолютное зло и все люди были забитыми рабами. Помню и горящие энтузиазмом глаза юных добровольцев, отправлявшихся на великие стройки или на фронт, и искренний патриотизм и самоотверженность, и многое другое. Готов признать, что в межчеловеческих отношениях люди тогда были добрее, чем сейчас. Действительно, было ощущение принадлежности к чему-то общему, единому, к великому коллективу, как бы к одной огромной семье, и понятие « мы» имело несравненно большее значение, чем теперь. А в целом сталинская система держалась на трех китах: энтузиазм одних (преимущественно городской молодежи и «закаленных» партийных кадров), страх других и пассивность третьих (последних было большинство). Пора отбросить миф о всенародной любви к Сталину. В разгар войны, когда мне было 16 лет и я работал обходчиком тепловых сетей, я с ужасом услышал, как в разговоре с группой рабочих сварщик покрыл Сталина матом, и все восприняли это как должное. Это были бывшие крестьяне, чья жизнь была искалечена сталинской коллективизацией – как они могли любить вождя? И за все пять лет, в течение которых я был «рабочим классом», я ни разу не слышал ни от одного рабочего хорошего слова о Советской власти.
Был интернационализм, бесспорно, не было ничего похожего на ту озлобленность по отношению к людям другой национальности, какую мы наблюдаем сейчас. До войны не было ненависти к немцам и японцам, только к фашистам и «самураям». Но вот другое: в отделе академического института, где я был заведующим (это уже 70-е годы), работал старый большевик Акопян, родом из Карабаха, и каждый год, вернувшись из отпуска, он рассказывал мне по секрету, как притесняют армян азербайджанские власти. И антисемитизма было не меньше, а больше, чем теперь, я помню, что говорило большинство людей в начале 1953 года., когда началось «дело врачей». А наряду с коллективизмом и ощущением «одной семьи» - доносы, стукачи. Я всегда знал, что если разговаривают несколько человек, можно быть уверенным, что один из них пошлет на тебя «телегу», если услышит что-либо неподобающее.
И, может быть, хуже всего – невероятная повсеместная ложь.
Меня иногда спрашивали студенты, когда я преподавал в Америке: правда ли, что в истории не было более кровавой системы, чем советская? Я говорил: «Нет, бывали более кровавые, но не было более лживых».
Власти врали людям всегда и во всем, изо дня в день и из года в год, и все это знали, и так и жили. Как же все это уродовало души людей, к какой деградации общества приводило! Уже только по этой причине не могу согласиться с Дм. Быковым по поводу « масштаба» советской системы. Повседневное двоемыслие, боязнь сказать лишнее слово, обязанность говорить публично всю жизнь то, во что ты ни капельки не веришь, и знаешь, что люди, к которым обращаешься, тоже в это не верят; привычное трусливое приспособление к такой жизни (« а что поделаешь, вот так оно есть, так и будет») – разве все это соответствует представлениям о великом масштабе, грандиозном проекте? Этот проект вовсе не порождал диссидентов и героических личностей - напротив, он не давал им проявиться. Я даже не имею в виду сталинский период, тогда об этом и речи не могло быть. Но и в послесталинское время я знал много умнейших и порядочнейших людей, загубивших свой талант, ставших ничтожными конформистами; лишь считанные единицы, вроде тех, кого перечисляет Быков, смогли благодаря исключительной силе характера преодолеть всеобщий конформизм и боязнь стать «белыми воронами».
Левую интеллигенцию всегда манило все антибуржуазное, антимещанское, героическое, отвергающее обыденность. Поэтому среди западноевропейских интеллектуалов в 30-х годах прошлого века оказалось немало тех, кого соблазнили «рыцарские мотивы», звучавшие в фашистских призывах, и еще больше тех, кто примкнул к коммунистам. Сартр, разочаровавшись в сталинизме, стал уповать на маоизм. В английской печати в середине 50-х гг. писали, что, несмотря на все неприятные аспекты китайского «большого скачка», маоизм все же остается единственной альтернативой деградирующей западной цивилизации. Это была та же самая, как и у Дм. Быкова, тоска по «масштабу», по великому проекту, порождающему якобы великую энергию, зовущему человека «восстать и идти к светлому будущему». Справедливо презирающий ничтожество и мелкотравчатость современной жизни, писатель попадает в ловушку и в нее же, сам того, конечно, не желая, может увлечь многих своих почитателей.
Гео́ргий Ильи́ч Ми́рский (27 мая , Москва , СССР - 26 января , Москва , Россия ) - советский и российский политолог, главный научный сотрудник , доктор исторических наук, арабист, профессор. Участник Великой Отечественной войны .
Биография
В 1990-е годы работал в Американском институте мира в качестве приглашенного научного сотрудника. Занимался исследованием по теме «Межэтнические отношения в бывшем Советском Союзе как потенциальный источник конфликтов» (грант фонда Макартуров). Выступал с лекциями в 23 университетах США , вел регулярные курсы в Принстонском, Нью-Йоркском, Американском университетах, в университете Хофстра.
Его труды в области изучения темы «Армия и политика в странах третьего мира» стали классическими. По состоянию на сферой его профессиональных интересов являются: исламский фундаментализм, палестинская проблема, арабо-израильский конфликт, международный терроризм, страны Ближнего Востока .
Часто выступал как приглашённый эксперт на радиостанции «Эхо Москвы ».
Владел русским, английским, французским, немецким, испанским, арабским и польским языками.
Перенёс операцию, связанную с онкологическим заболеванием. Георгий Ильич Мирский скончался 26 января 2016 года после продолжительной болезни. Урна с прахом захоронена в колумбарии на Новодевичьем кладбище рядом с родителями.
Семья
- Родители - автотехник Илья Эдуардович Мирский (1889, Вильна - 1940, Москва) и Виктория Густавовна Мирская (1905-1989).
- Жена - Изабелла Яковлевна Лабинская (род. 1937), сотрудник ИМЭМО РАН .
Труды
- Багдадский пакт - орудие колониализма. М., 1956
- Материал к лекции на тему «Суэцкий канал». М., 1956 (в соавторстве с Е. А. Лебедевым)
- Суэцкий канал. М., Знание, 1956 (в соавторстве с Е. А. Лебедевым)
- О перспективах экономического сотрудничества стран Азии и Африки. М., 1958 (в соавторстве с Л. В. Степановым)
- Ирак в смутное время. 1930-1941. М., 1961
- Азия и Африка - континенты в движении. М., 1963 (совместно с Л. В. Степановым).
- Арабские народы продолжают борьбу. М., 1965
- Армия и политика в странах Азии и Африки. М., Наука, 1970.
- Классы и политика в странах Азии и Африки. М., Знание, 1970
- Третий мир: общество, власть, армия. М., Наука, 1976.
- Роль армии в политической жизни стран «Третьего мира». М., 1989
- «Central Asia’s Emergence», in Current History, 1992.
- «The ‘End of History’ and the Third World», in Russia and the Third World in the Post-Soviet Era, University Press of Florida, 1994.
- «The Third World and Conflict Resolution», in Cooperative Security: Reducing Third World War, Syracuse University Press, 1995.
- «On Ruins of Empire», Greenwood Publishing Group, Westport, 1997.
- Жизнь в трех эпохах. М., 2001.
Напишите отзыв о статье "Мирский, Георгий Ильич"
Литература
- Георгий Ильич Мирский (1926-2016) // Новая и новейшая история. - 2016. - № 3. - С. 249-250.
Примечания
Ссылки
- . Радио «Свобода» (09.05.2015).
- (26.01.2016)
- // Лента.ру , 26.01.2016
Отрывок, характеризующий Мирский, Георгий Ильич
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Трудно было поверить, что этому деятельному и творческому человеку почти 90
Умер известный политолог, главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Георгий Ильич Мирский. Он совсем немного не дожил до своего 90-летия – но для многих, кто не знал, в каком году родился Георгий Ильич, это было настоящим откровением. Трудно было поверить, что в таком почтенном возрасте можно быть настолько энергичным, деятельным. Каждодневная работа, постоянный мыслительный и творческий процесс – все это давало ему силу и ту подлинную молодость, которая не зависит от указанной в паспорте даты рождения. Ясность ума и смелость суждений позволяла считать Георгия Ильича моложе раза в четыре.
Он занимался наукой, писал статьи и монографии – и при этом вел популярный блог, выступал по радио и ТВ, давал многочисленные комментарии. за экспертным мнением к Георгию Ильичу – и не было случая, чтобы он отказал. Может быть, потому что сам в свое время был журналистом? Широта и глубина его знаний сочетались с мастерством изложения: он умел рассказывать так, чтобы это было интересно и понятно любой аудитории. А автор этих строк особо благодарен своему старшему коллеге по ИМЭМО РАН профессору Мирскому за то влияние, которое Георгий Ильич оказал на его научные интересы...
Георгий Ильич Мирский прожил долгую и интересную жизнь. В своих мемуарах он писал: «Я не занимал никаких важных постов, не был знаком с выдающимися государственными деятелями, хотя мне доводилось видеть своими глазами Сталина, Хрущева, Брежнева, Микояна, Горбачева и многих других, а с Примаковым я учился в институте и долгое время вместе работал. Обо всех этих людях я успел создать собственное мнение. Еще важнее то, что, как мне кажется, я смог ощутить дух времени, дух каждой из трех эпох, в которых мне довелось жить. При мне Советский Союз пережил времена расцвета, упадка и крушения, и типичные приметы каждого из этих периодов врезались в мою память. Будучи всего лишь научным работником, руководителем одного из подразделений Академии наук, я, тем не менее, на протяжении длительного времени имел доступ к верхним эшелонам власти - к ЦК КПСС и Министерству иностранных дел, а также имел возможность объездить всю страну в качестве лектора-международника и тем самым ознакомиться со многими сторонами жизни нашего общества... Мне довелось писать разделы докладов, речей и интервью для Хрущева, Брежнева, Суслова, Громыко и пр., читать лекцию для Горбачева, участвовать в парламентских слушаниях в нашей Государственной Думе и в Конгрессе Соединенных Штатов Америки».
Биография Мирского – в каком-то смысле это биография нашей страны. Пятнадцатилетним подростком в 1941-м он пошел в санитары в военном госпитале, был участником трудового фронта.
В 1952 году Георгий Ильич закончил Московский институт востоковедения, потом защитил диссертацию, посвященную новейшей истории Ирака. При том, что круг интересов Мирского был огромен – и его по праву можно было считать экспертом в самых разных областях, .
С 1957 года он пришел младшим научным сотрудником в Институт мировой экономики и международных отношений – и в этом институте он проработал до последнего дня. Долгие годы – на протяжении тридцати лет – Георгий Ильич был невыездным, хотя приглашения ему приходили со всего света. «Поразительная система, – писал он в своих воспоминаниях: – идут годы, я становлюсь доктором наук, профессором, заведующим крупным отделом в институте, уже написал ряд книг по проблемам третьего мира, но в этот самый третий мир - не говоря уже об Америке или Англии - меня не пускают». И только в разгар перестройки ученый смог увидеть те страны, о которых он писал в своих трудах. Его лекции и выступления слушали в университетах и think-tanks в разных странах...
«Я рад, что родился и прожил жизнь в России, – писал Георгий Ильич, – и не променял бы эту страну ни на какую другую. У меня была возможность «переместиться» в Америку, но я ею не воспользовался и не сожалею об этом. Помимо того что Россия - родная страна, здесь я вырос и сформировался, из всей литературы я больше всего люблю русскую, это страна моей культуры - важно еще и другое: здесь интереснее жить, чем где бы то ни было (для меня, по крайней мере)».
Выражаем глубокие соболезнования супруге Георгия Ильича Изабелле Яковлевне Лабинской, всем родным и близким...
Последнее обновление: 26.01.2016 г.
Кто был ничем...
Виталий Цепляев, «АиФ»: Георгий Ильич, вы более 60 лет изучаете Арабский Восток, ислам. Как вам кажется, почему в начале XXI века исламский э-кстремизм стал едва ли не главной угрозой человечеству? После кровавых событий в Париже всё больше и больше людей задаются этим вопросом.
Георгий Мирский: Меня часто спрашивают: почему из спокойной, сытой Европы люди тысячами идут воевать за , почему переходят в ислам? А мне вспоминается: в 30-е годы прошлого века многим образованным, интеллигентным людям во Франции, Англии тоже надоела обыденность, пресность жизни, они искали себе какое-то применение, мечтали примкнуть к какому-нибудь движению, чтобы создать справедливый мир. И они шли либо в коммунисты, либо в фашисты. Потому что лидеры и тех и других обещали именно это: покончить с туск-лым буржуазным обществом, вершить героические дела... Теми же целями руководствуются многие люди на Западе, которые сегодня идут к радикальным исламистам.
А что касается самих мусульман на Ближнем Востоке, то их вовлечение в ИГ тоже объяснимо. Раньше им было не до того: то они страдали от европейских колонизаторов, то были заняты внутренними разборками - война в Ливане, ирано-иракская война, революция в Египте... Им было некогда поднять голову, поставить себе какие-то глобальные цели. И только недавно появились люди, которые решили возродить халифат - огромное государство мусульман. После столетий унижений, эксплуатации поднять ислам на ту высоту, которую он должен занимать согласно Корану. В одной из сур Корана прямо сказано: «Вы - лучшая из общин, созданная на благо людей…» Фактически - избранные. А где оказались мусульмане в XX веке? Внизу, тогда как наверху, как они считают, американцы и евреи. Вот, чтобы восстановить справедливость, и надо бы, по их представлению, создать халифат.
- Кто был ничем, тот станет всем?
Вот именно. И начало этому положил Сайид Кутб - был такой деятель в Египте, которого повесили при Насере . Однажды он приехал в США. Смотрел на американскую жизнь и мрачнел с каждым днём. И, когда его привели в школу, где учительница вела урок, а в классе были и девочки, и мальчики, Кутб выбежал прочь и проклял Америку на веки веков: что это за общество, где женщина учит жизни мужчин?!
Подобные люди категорически не приемлют светское государство. С нашей точки зрения, это дикое средневековье. Но для них это утверждение первоначального, чистого ислама. Они готовы поднять бедных, угнетённых людей на борьбу за свои идеалы. И люди, которые едут туда воевать, жаждут почувствовать себя частью этого братства, счастливы умереть за него. Хотя на деле-то получается величайшая глупость. Ведь кого призывал убивать бен Ладен ? Евреев и крестоносцев, то есть христиан. А в Сирии и Ираке исламисты убивают других мусульман, таких же арабов, как они.
«Во имя справедливости» джихадисты убивают даже братьев по вере. Фото: www.globallookpress.com
«Загнал Обаму в угол»
Когда только началась наша операция в Сирии, вы написали: «Россия, о которой после Крыма и Донбасса в западном мире уже привыкли думать чуть ли не как об изгое, вдруг выскочила как чёрт из табакерки - и где? В самой горячей точке земного шара». Это действительно наш шанс выйти из изоляции?
Мы уже вышли из изоляции. Все, конечно, смотрят на Путина , он сейчас главный государ-ственный деятель на земном шаре. Он всем показал, что может сделать человек с силой воли и инициативой. Загнал Обаму в угол. И, чем бы ни кончилась операция в Сирии, две великие вещи он уже сделал. Во-первых, спас Дамаск, древнейший город на земле, от судьбы того же Кабула. Ведь когда из столицы Афганистана ушли советские войска, туда ворвались отряды исламистов и полностью разрушили город. То же было бы и в Сирии. Если бы не Россия, рано или поздно ИГ овладело бы Дамаском. А второе - Путин спас общину алавитов в Сирии, а это всё-таки 12% населения. Их бы истребили или в лучшем случае превратили в рабов. Теперь, даже если наступление армии Асада захлебнётся, ни Дамаск, ни Латакию - территорию алавитов - враги не возьмут.
- Если российский самолёт в Египте действительно взорвали местные джихадисты, то кто может за ними стоять?
Я не думаю, что это самодеятельность местных боевиков - скорее всего, приказ они получили от центрального руководства ИГ. Но так или иначе синайские бедуины, которые давно ведут вооружённую борьбу с египетским правительством, убили сразу двух зайцев. Во-первых, они нанесли страшный удар по Египту, потому что туризм там теперь может сойти на нет, а это ослабит народную поддержку президента Ас-Сиси , чего и добиваются боевики. Во-вторых, они нанесли удар по России, которая объявила себя врагом ИГ.
Наша воздушная операция стала для джихадистов полной неожиданностью. За последний год они уже привыкли к американским бомбёжкам. С американцев-то что возьмёшь? Америкой, понятное дело, «управляют евреи». Их поддерживают англичане и французы - бывшие колонизаторы, которые «арабов презирают». Но от русских, дескать, подвоха не ждали. Поэтому ненависть к нам у них сейчас даже больше, чем к США и Европе.
Где танки и пехота?
Что делать России после трагедии А321? Уйти из Сирии или, наоборот, усилить наступление, «добивать врага в его логове»?
Идеального сценария нет. Прекратить бомбёжки, не добившись значительного успеха, - это будет воспринято как сдача позиций и потеря лица. К тому же нет гарантии, что террористы успокоятся и перестанут вынашивать планы мести России. Усилить бомбёжки? Но одними воздушными ударами ИГ не дожать, для этого по-требуется сухопутная операция. А кто даст танки и пехоту? Вот если бы американцы прислали 200 тысяч своих солдат в Ирак, а Россия - 200 тысяч своих солдат в Сирию, то тогда ИГ можно было бы уничтожить военным путём. Но ни Обама, ни Путин этого не сделают, потому что сухопутная операция - это большие потери. Значит, всё будет продолжаться примерно так, как сейчас. И война может продлиться месяцы, а то и годы.
«Исламское государство» (ИГ) - террористическая организация, запрещённая в РФ.