Специфика жанра утопии признаки утопии. Утопия - это модель идеального государства. Литературная утопия в России
Английский философ и писатель, основоположник утопического социализма
Немецкий химик и фармацевт (1806-1879)
Томас (1478-1535) английский гуманист, государственный деятель и писатель, "Утопия"
Томас, канцлер Англии, который отказался присягать королю как "главе церкви" и был казнен за государственную измену
Английский философ и писатель XV-XVI вв., гуманист, автор "Утопии"
И английский писатель-утопист, и нидерландский художник
Картина французского живописца Н. Пуссена "... в Азоте"
Кто разместил идеальное общество в "месте, которого нет"
М. шелковая ткань с серебром или золотом, шелковая парча; моровый, к ней относящ. См. также морить
Массовая гибель скота
Массовый падеж скота
Описал "Историю Ричарда III"
Павлин из "Книги джунглей"
Павлин, оповестивший обитателей джунглей о приходе весны в "Маугли"
Падеж скота
Падеж, но не грамматика
Пандемия
Повальная гибель скота
Повальная смерть
Повальная смерть скота
Повальная эпидемия
Повальная эпидемия, смерть
Поголовная смерть скота
Последствия эпидемии
Самый знаменитый утопист
Следствие ящура
Тотальная гибель
Шелковая ткань с серебром или золотом, шелковая парча
Эпидемия
Эпидемия или пандемия
Эпидемия среди домашнего скота
Этот лорд-канцлер короля Англии поместил счастливое общество будущего в "место, которого нет"
Этот утопист, причисленный к лику святых, был обезглавлен в 1535 году
Томас (1478-1535) английский гуманист, государственный деятель и писатель, «Утопия»
Томас, канцлер Англии, который отказался присягать королю как «главе церкви» и был казнен за государственную измену
Кто разместил идеальное общество в «месте, которого нет»
Этот лорд-канцлер короля Англии поместил счастливое общество будущего в «место, которого нет»
Картина французского живописца Н. Пуссена «... в Азоте»
Павлин, оповестивший обитателей джунглей о приходе весны в «Маугли»
Английский философ и писатель XV-XVI вв., гуманист, автор «Утопии»
Павлин из «Книги джунглей»
Описал «Историю Ричарда III»
Массовый падёж скота
Падёж (не грамматика)
Падеж (не грамматика)
Утопия (от др.-греч. οὐ «не» и τόπος «место»; по другой версии: ου – «благо», то есть «благое место») – жанр художественной литературы, близкий к научной фантастике, описывающий модель идеального, с точки зрения автора, общества. В отличие от антиутопии характеризуется верой автора в безупречность модели.
Название
Название жанра происходит от одноимённого произведения Томаса Мора – «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия» (1516 г.), в котором «Утопия» лишь название острова. Впервые же в значении «модель идеального общества» это слово встречается в книге путешествий английского священника Сэмюэла Перчеса «Паломничество» (Pilgrimage, 1613). Там же впервые употребляется и прилагательное «утопический» (utopian). Несмотря на столь позднее укрепление этого термина, первой утопией в истории европейской литературы считается модель идеального общества в диалоге Платона «Государство» (он же впервые использует слово Утопия в значении «место, которого нет» в трактате «Государство» (427–347 гг. до н. э.).
Детальная история жанра
Начало жанра было положено ещё трудами античных философов, посвящённых созданию идеального государства. Самым известным из них является «Государство» Платона, в котором он описывает идеальное государство, построенное по образу и подобию Спарты, с отсутствием таких недостатков, присущих Спарте, как повальная коррупция (взятки в Спарте брали даже цари и эфоры), постоянная угроза восстания рабов, постоянный дефицит граждан и т. п.
Жанр появляется вновь в Эпоху Возрождения, что связано с именем Томаса Мора, написавшего «Утопию». После этого начался расцвет жанра утопии с активным участием социал-утопистов. Позднее, с началом промышленной революции, начали появляться отдельные произведения в жанре антиутопии, изначально посвящённые критике сложившегося порядка (см. утопический социализм). Ещё позднее появились произведения в жанре антиутопии, посвящённые критике утопий.
В современной литературе утопия рассматривается среди жанров научной фантастики. В утопиях конструируется некая «вторая действительность», которая противопоставляется окружающей реальности и содержит острую критику современности. Расцвет утопической литературы совпадает с полосами острых культурных кризисов и кардинальных перемен в жизни общества.
Основные черты утопии
Своими корнями утопическая литература уходит в архаические мифы о посещении подземного царства и в жанр народной сказки, в образно-композиционной системе, в которой важное место зачастую занимают некие блаженные волшебные страны, где добро окончательно побеждает зло, текут «молочные реки с кисельными берегами» и т.д. В процессе исторического развития в литературе выработался ряд устойчивых сюжетных ходов, обеспечивающих перемещение героя из обыденного мира в фантастическую реальность утопии: сны, видения, путешествия в неведомые дальние страны либо на другие планеты и т.п. Мир утопии располагается, как правило, вне привычных времени и пространства. Он помещается либо в странах на другом конце Земли (порой за ее пределами), недоступных простым смертным, и «случайно», «фантастическим образом» открывается стороннему гостю, либо переносится в «прекрасное будущее», воплотившее в жизнь светлые чаяния современного человечества. Принцип контраста настоящего и будущего в утопиях часто реализуется через диалог между сторонним визитером, которого все вокруг приводит в изумление, и его «чичероне», то есть проводником по новому миру, объясняющим чужестранцу устройство идеального общества.
Характерные черты утопий:
- Общество, которое писатели изображают, застыло в неподвижности; ни один утопист не изображает изобретённый им мир во временном протяжении.
- Все утопии предполагают полное единомыслие, в них присутствует упрощенный взгляд на человека, нет индивидуализации характеров, схематизм в их изображении.
- В утопиях нет каких-либо внутренних конфликтов. Сюжет утопии предполагает описание мира, его законов, взаимоотношение людей, основанных на разумных принципах и поэтому не располагающих к конфликту.
- Все процессы, происходящие в обществах, протекают по заранее установленному образцу.
- Эти совершенные общества полностью отгорожены от внешнего мира. Пространство в утопии замкнуто, изолировано.
- Утопиям свойственно изображать свой мир, ориентируясь на некий идеал, оторванный от реальности.
- В утопиях нет сатиры, так как там идет утверждение идеала и противопоставление этого идеала реально существующей действительности.
Известные произведения
- «Государство», Платон.
- «Утопия», Томас Мор.
- «Город Солнца», Томмазо Кампанелла.
- «История севарамбов», Дени Верас.
- «Новая Атлантида», Фрэнсис Бэкон.
- «Что делать», Николай Чернышевский (Четвёртый сон Веры Павловны).
- «Остров», Олдос Хаксли.
- «Туманность Андромеды», Иван Ефремов.
- «Полдень, XXII век», А. и Б. Стругацкие.
- «И не осталось никого», Эрик Фрэнк Расселл.
- «Выбраковка», Олег Дивов.
- Цикл «Меганезия», А. Розов.
Жанр утопии в русской литературе
Зарождение
В истории русской литературы существует также довольно прочная традиция создания утопических произведений, связанная с такими именами, как Сумароков, Радищев, Одоевский, Чернышевский, Достоевский, Салтыков-Щедрин и др. В России утопия появилась лишь в XVIII веке – в эпоху создания отечественной литературы нового времени и с этого периода начала активно развиваться, отвечая потребности русской общественной мысли. Русская утопия нередко была растворена в литературных произведениях других жанров – социальных романах, фантастических рассказах (например, утопические мотивы в «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищева). Русская литература более богата утопическими произведениями, чем об этом принято думать. Причем эти произведения разнообразны и по своему социальному содержанию, и по своим жанровым особенностям. Здесь мы находим и утопии в духе популярного в XVIII столетии «государственного романа», и декабристскую, и просветительскую, и славянофильскую утопии, и произведения в духе утопического социализма, и сатирические утопии, предвосхитившие ставший популярным во второй половине XIX – начале ХХ века жанр антиутопии, и другие виды утопической литературы.
Большинство европейских утопий строились как путешествие или неожиданное посещение неведомой страны, которая не обозначена на географической карте. Собственно, этот традиционный сюжетный ход заимствует, например, Михаил Щербатов, описывая свою «землю Офирскую» («Путешествие в землю Офирскую»). Но чаще всего в русской литературе рассказывается о будущем, которое герой видит во сне. На этом приеме строятся рассказ Сумарокова «Сон «Счастливое общество», знаменитое описание сна из «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева («Спасская Полесть»), «Сон» Улыбышева, четвертый сон Веры Павловны из романа «Что делать?» Чернышевского, «Сон смешного человека» Достоевского и др.
В 1858 году А. Герцен издал в Лондоне в одной книге два сочинения – «О повреждении нравов в России» Щербатова и «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева. Он не случайно объединил эти два произведения, так как оба они являлись, по сути, документами русской критической мысли, политического радикализма. К числу декабристских утопий относится прежде всего повесть «Сон» (1819) писателя и литературного критика Александра Улыбышева, примыкавшего к декабристам, и «Европейские письма» Вильгельма Кюхельбекера. Последние написаны от лица американца, путешествующего по Европе XXVI столетия и рассуждающего о прошлом и настоящем европейских стран. По широте охвата истории, по своему просветительскому пафосу и вере в великое будущее России утопия Кюхельбекера. Предваряет более позднюю утопию Владимира Одоевского «4338 год».
Развитие
Характеризуя развитие русской утопической литературы, нельзя обойти стороной проблему антиутопии. Чаще всего негативные утопии в России XIX века описывали всевозможные отрицательные последствия технического и научного прогресса, механизации труда и стиля жизни, предупреждали об опасности мировых войн, могущих повернуть историю вспять. Мотивы утопии явственно присутствуют у Салтыкова в некоторых рассказах: «Сон в летнюю ночь», «Скрежет зубовный», где сны выступают в ироническом контрасте с реальностью. Как сатирическую утопию можно рассматривать и некоторые страницы «Истории города Глупова». Сатирической утопией является и повесть «Жизнь человека через сто лет» Григория Данилевского. Дальнейшая эволюция русской литературной утопии тесно связана с общественной атмосферой в России конца XIX – начала ХХ века. Поражение первой русской революции (1905-1907) вызвало серьезный идейный разброд в среде русской интеллигенции и усугубило пессимистические настроения в общественном сознании и литературе. Эти настроения дают себя знать и в развитии русской утопической прозы. Показательна в этом отношении, например, повесть Николая Федорова «Вечер в 2217 году» (1906). Труд лишен радости, сводится к бессодержательным, механическим операциям. Население разбито на сотни и тысячи, причем каждый должен носить свой рабочий номер. Стандартизации подчиняется и личная жизнь людей. Даже такая интимная область человеческих отношений, как любовь, подчинена единственной цели – выращиванию полноценного и здорового потомства. Семьи не существует, она давно отмерла как смешной и романтический пережиток.
Мотивы, связанные с утопией, все чаще звучат в творчестве известных русских писателей. Несколько утопических произведений пишет Валерий Брюсов. Среди них – «Земля», «Республика Южного Креста», «Семь земных соблазнов». Здесь читатель сталкивается с впечатляющими описаниями научно-технического прогресса: высотными домами, машинами, дирижаблями, электрическим и даже «радиоактивным» освещением. В творчестве Брюсова преобладает негативная утопия. Такова, например, «Республика Южного Креста». Социалистическую утопию представляет роман «Красная Звезда» Александра Богданова. В нем писатель изобразил основанное на коммунистических началах общество будущего, которое герой, профессиональный революционер, находит на Марсе.
Советская утопия вобрала в себя те традиции русской утопической литературы, которые обозначились уже в конце XIX – начале ХХ века. С одной стороны, насущная для русской литературы тяга к социалистической утопии, с другой – это антиутопия. Видимо, не случайно в один и тот же 1920 год были опубликованы две важные утопии – антиутопический роман Е. Замятина «Мы», положивший, по сути дела, начало развитию этого жанра в мировой литературе ХХ века, и роман Александра Чаянова «Путешествие моего брата Алексея Чаянова в страну крестьянской утопии», продолживший традиции русской и европейской литературной утопии. Кстати, оба писателя за свои романы подверглись репрессиям.
Во многих социально-фантастических и утопических романах 20-х годов – В. Итина «Страна Гонгури», Я. Окунева «Грядущий мир», А. Беляева «Борьба в эфире» В. Никольского «Через тысячу лет», Я. Ларри «Земля счастливых» и других – содержатся попытки нарисовать будущее как грядущую победу коммунистического общества во всем мире. Однако социальный образ будущего в них, как правило, подменялся научно-техническими прогнозами, футурологическими предсказаниями. После бурного подъема и развития утопической литературы в 20-х годах наступил резкий спад, и начиная с 30-х годов утопии довольно редко появляются на книжных прилавках. Возрождению этого жанра в последние годы во многом способствовало развитие научной фантастики.
Утопия как жанр кино
Утопия – это, как известно, идеальная модель общества, построенного на основе безупречных порядков, антиутопия же – полный антипод первого понятия, то есть государство, далеко зашедшее по самым негативным и пагубным путям развития. Но вот тут-то и возникает главный казус – у каждого человека, а тем более творческого, понятия об идеалах и пороках различные. В нашем случае это, впрочем, лишь дарит зрителю огромное разнообразие художественных композиций на любой вкус.
Утопия в кино
- Классическая кинолента «Капитан Немо и подводный город» 1969-го года, снятая по мотивам творчества Жюля Верна, повествующая о прекрасном фантастическом обиталище в глубинах океана.
- Великолепный «Плезантвиль» Гэри Росса, в котором американские подростки из девяностых попадают в идеальное общество в стиле мыльной оперы пятидесятых. Не так давно этому же режиссёру доверили съёмки другой антиутопии, отгремевшей в кинотеатрах всего мира – первой части Голодных игр.
- Телевизионный фильм «Дивный новый мир», где наглядно изображено невероятно упорядоченное государство, без преступности и войн.
Некоторые картины не столь однозначны, и изображенные в них миры можно одновременно назвать и утопией, и антиутопией. Сложно уяснить, как две полных противоположности могут ужиться в одном творении? Проще всего понять это на конкретном примере – философском боевике Эквилибриум с Кристианом Бэйлом. В этом фильме изображено безупречно упорядоченное общество, лишенное изъянов, но одновременно автор задается вопросом – оправдывает ли свою цену достигнутая фантастическим правительством цель? Ведь под совсем иным углом жизнь обывателей в киноленте выглядит хуже самого страшного ужаса. Приблизительно такое же впечатление оставляет после себя и шедевральный мультфильм Тарика Салеха «Метропия», где совсем не по-детски изображено близкое к идеальному государство, изнанка которого совершенно иная.
УТОПИЯ В ЛИТЕРАТУРЕ (от греч. ou – не, нет и topos – место, т.е. место, которого нет; иное объяснение: eu – благо и topos – место, т.е. благословенное место) – литературно-художественное произведение, содержащее картину идеального общества, населенного абсолютно счастливыми людьми, живущими в условиях совершенного государственного устройства.
Утопическое сознание в широком смысле слова свойственно всякому обществу, в котором существуют развитые противоречия. Суть его состоит в мысленном «снятии» этих противоречий, в представлении о том, как должно выглядеть общество, жизнь в идеале.
В традиционном обществе утопия носила ретроспективный характер: идеальное состояние относилось ко «временам предков»; существовали легенды о счастливых странах (например, «Страна Гипербореев» у древних греков, «Беловодье» и «Опоньское царство» русских сказаний).
В Новое время на эти представления наложились интеллектуальная, философская традиции конструирования «идеального строя», идущие от Платона (Государство ).
Однако философская утопия оставалась лишь родом интеллектуальной игры. Кризис традиционного общества и модернизация, с одной стороны, повлекли реальное преобразование общества на рациональных началах, с другой – обострение всяческих противоречий. Эта ситуация оказалась чрезвычайно благоприятной для возникновения феномена массового утопического сознания. Утопист уже не мечтал о наилучшем строе как о недосягаемом идеале, а твердо знал и верил, что жизнь должна быть – и обязательно будет – перестроена на определенных принципах.
Осуществление утопии превращалось в вопрос воли. Естественно, что в социальном отношении утопическое сознание свойственно прежде всего низам общества, более всего страдающим от существующих противоречий.
Одной из первых попыток реализации утопии можно считать якобинскую диктатуру; она впервые выразила претензию разрушить старый мир до основания и воздвигнуть новый.
Новая, гораздо более решительная попытка построения утопического общества была предпринята в 20 в. социалистами и фашистами (в особенности двумя крайними проявлениями этих идеологий – коммунистами и нацистами).
«Осуществление» всеобщего счастья на Земле убило мечту: Город Солнца обернулся концлагерем. В новых условиях даже книги, составлявшие классику утопического жанра и приводившие в восхищение многие поколения (Платон, Т.Мор , Т.Кампанелла) стали восприниматься как описания жуткого механизма подавления личности.
В современной литературе утопия рассматривается среди жанров научной фантастики. В утопиях конструируется некая «вторая действительность», которая противопоставляется окружающей реальности и содержит острую критику современности. Расцвет утопической литературы совпадает с полосами острых культурных кризисов и кардинальных перемен в жизни общества. Своими корнями утопическая литература уходит в архаические мифы о посещении подземного царства и в жанр народной сказки, в образно-композиционной системе которой важное место зачастую занимают некие блаженные волшебные страны, где добро окончательно побеждает зло, текут «молочные реки с кисельными берегами» и т.д. В процессе исторического развития в литературе выработался ряд устойчивых сюжетных ходов, обеспечивающих перемещение героя из обыденного мира в фантастическую реальность утопии: сны, видения, путешествия в неведомые дальние страны либо на другие планеты и т.п. Мир утопии располагается, как правило, вне привычных времени и пространства. Он помещается либо в странах на другом конце Земли (порой за ее пределами), недоступных простым смертным, и «случайно», «фантастическим образом» открывается стороннему гостю, либо переносится в «прекрасное будущее», воплотившее в жизнь светлые чаяния современного человечества.
Принцип контраста настоящего и будущего в утопиях часто реализуется через диалог между сторонним визитером, которого все вокруг приводит в изумление, и его «чичероне», то есть проводником по новому миру, объясняющим чужестранцу устройство идеального общества.
У истоков утопии стоит Платонкак автор диалогов Государство , Политик , Тимей , Критий . Важную роль в формировании утопического мировоззрения в Европе сыграли раннехристианские хилиастские ереси – учения о грядущем тысячелетнем Царстве Божием на земле. Наиболее ярко хилиазм воплотился в философии истории итальянского монаха-богослова XII в. Иоахима Флорского, предсказывавшего скорое наступление эпохи Третьего Завета – Завета Святого Духа, когда на земле наконец водворится Христова правда и материальная жизнь облечется в идеальные формы.
Концепция Иоахима Флорского оказала влияние на идеалистические представления о будущем в позднем средневековье и в эпоху Возрождения. Испытал его и английский священник Томас Мор, автор сочинения, названию которого обязан своим существованием сам термин «утопия» – Золотой книги, столь же полезной, как забавной, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии (1516).
Благодаря Т.Мору в западноевропейской литературе 16–17 вв. окончательно складывается жанровая структура утопии и ее основной тематический принцип – подробное описание регулируемой общественной жизни. Линия Т.Мора была продолжена книгой итальянского утописта Т.Кампанеллы Город солнца (1623). Здесь автор предлагает читателю рассказ мореплавателя об идеальной общине, живущей без частной собственности и семьи, где государство поддерживает развитие наук и образования, обеспечивает воспитание детей и следит за общеобязательным 4-часовым рабочим днем. В 1614–1627 английский философ Ф.Бэкон пишет книгу Новая Атлантида – о вымышленной стране Бенсалем, которой руководит некий «Соломонов дом», объединяющий собрание мудрецов и поддерживающий культ научно-технической и предпринимательской активности. В книге Бэкона выражается исторический оптимизм зарождающихся буржуа и впервые возникают мотивы научно-технического прогресса, с которыми в последующих утопиях почти неизменно будут связаны идеалистические грезы о «прекрасном будущем».
В книге 1657 Иной свет, или Государства и империи Луны С.Сирано де Бержерак предпринимает попытку дать утопическую трактовку библейского сюжета и тем самым обнажает религиозные корни жанра – здесь повествуется о путешествии в утопическое государство на Луне, где продолжают жить Енох, пророк Илия, ветхозаветные патриархи и проч.
В 18 в., в эпоху Просвещения с ее господствующим культом всеобъемлющего разума утопические проекты осознаются как вполне серьезные и реальные модели устройства будущего общества. По этой причине они в основном выражаются не в художественной форме, а в жанре публицистических трактатов (Ж.-Ж.Руссо, У.Годвин и др.). Среди немногих исключений Кодекс природы (1755) Морелли и роман Л.Мерсье 2440-й год , положивший начало жанровому подтипу утопических книг о состоянии общества в определенный, четко датированный момент отдаленного будущего.
В первой половине 19 в. в Европе быстро распространяются идеи утопического социализма (Р.Оуэн, Ш.Фурье, Сен-Симон). В основном они по-прежнему выражаются в сочинениях философско-публицистических, однако в художественной литературе романтизма могут возникать отдельные картинки «светлого будущего» (Королева Маб , Освобожденный Прометей П.Б.Шелли , Остров Дж.Байрона , Грех господина Антуана Ж.Санд , Отверженные В.Гюго , Марди Г.Мелвилла и др.). Одна из классических утопий середины 19 в. – Путешествие в Икарию (1840) Э.Кабе, оказавшая влияние на Ж.Верна (Таинственный остров , 1875). В целом утопическое сознание 19 в. продолжает традиции поверхностного гуманизма эпохи Просвещения. Ему так же свойствен очевидный антиисторизм, склонность к созданию универсальных схем для решения любых социальных вопросов, представление общества будущего в застывшей форме, неспособность принимать в расчет иррациональную, не поддающуюся регламентации природу человека.
На рубеже 19–20 вв. общий кризис общественных институтов Европы, осознание скорого конца «старого мира», ощущение приближающейся мировой войны и революционного взрыва приводят к появлению многочисленных утопий и теоретическому осмыслению этого литературного феномена (критические труды А.Фогта, Е.Кирхенгейма, А.Свентоховского, статья Леси Украинки Утопия в беллетристическом смысле , 1906, и др.). Зачастую утопии пытаются уловить социальные контуры «нового мира», наступление которого «совсем не за горами». Некоторые художественные утопии – например, Взгляд назад (1888), Э.Беллами – были восприняты как призыв к действию, как практические рекомендации по реальному осуществлению идеала. В полемику с Э.Беллами вступил У.Моррис, который в романе Вести неоткуда (1891) свой проект коммунистической утопии сориентировал на образец христианского средневековья. Утопические искания Э.Золя выражены в цикле романов Четыре Евангелия (1899–1903). В 1905 А.Франс выписывает очередную социалистическую утопию в романе На белом камне. В 1908 появляется первая утопическая драма – Зори Э.Верхарна.
В западной литературе 20 столетия утопия все более приобретает «технический» уклон. С середины прошлого века социальные иллюзии постепенно падают в цене и одновременно нарастает внимание к техногенным факторам развития цивилизации. Это приводит к тому, что в центре утопий оказывается не столько политическая организация будущего общества, сколько прогнозирование научных достижений и – главное – их социальных и психологических последствий (у А.Азимова, С.Лема и др.).
Первые русские утопии (Сон. Счастливое общество А.П.Сумарокова, 1759, Путешествие в землю Офирскую М.М.Щербатова, 1783–1784, 3448 год. Рукопись Мартына Задека А.Ф.Вельтмана, 1833, 4338 год. Петербургские письма В.Ф.Одоевского, 1840) рисуют общественный идеал осуществленным в рамках просвещенной монархии. В русской литературе 19 в. появляются не имеющие аналогов на Западе картины «светлого будущего», связанные с народной мечтой о «мужицком рае» (у Л.Н.Толстого , Н.Н.Златовратского). В 1860–1880-е годы народническая идеология находит художественное выражение в утопических зарисовках С.М.Степняка-Кравчинского , Г.И.Успенского, П.В.Засодимского и др. Н.Г.Чернышевский в «снах» Веры Павловны из романа Что делать? (1863) дал характерные для революционных демократов художественные описания жизни в будущем коммунистическом обществе, которые можно считать малоубедительными, интеллектуально и эстетически несостоятельными.
В начале 20 в. в России растет интерес к научной фантастике и социальным прогнозам. В литературе появляется целый ряд художественных утопий: Через полвека (1902) С.Ф.Шарапова, Республика Южного Креста В.Я.Брюсова , Красная звезда (1908) и Инженер Мэнни (1911) А.А.Богданова. В первом из своих романов А.А.Богданов рисует коммунистический уклад на Марсе. Такой поворот темы очень характерен для представителя революционной интеллигенции начала 20 в., зараженной крайним радикализмом и устремленной к скорейшему переустройству мироздания в космических масштабах.
Революция 1917 дала новый толчок развитию фантастической и утопической литературы, благодаря чему появляются Инония (1918) С.А.Есенина , Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии (1920) А.В.Чаянова, Грядущий мир Я.М.Окунева, Дорога на океан (1935) Л.М.Леонова и др. Наиболее заметной утопией литературной эмиграции первой волны стала книга За Чертополохом (1922) П.Н.Краснова, в которой предсказывается постепенное превращение изолированной от остального мира России в экзотическую лубочную монархию.
Далее развитие утопии как жанра в русской литературе прерывается вплоть до 1956, когда выходит в свет Туманность Андромеды И.А.Ефремова . Этот перерыв связан с тем, что функции художественной утопии перешли к официозной литературе социалистического реализма, которая воспроизводила черты не существующего, умозрительно конструируемого общества, рисовала его таким, каким оно должно быть.
Своеобразная разновидность и одновременно зеркальное отражение жанра утопии – антиутопия (от греч. anti – против, utopia – утопия). Антиутопия представляет собой пародию на утопические художественные произведения либо на утопическую идею. Подобно сатире, антиутопия может воплощаться в самых различных жанрах: романе, поэме, пьесе, рассказе.
Если утописты предлагали человечеству рецепт спасения от всех социальных и нравственных бед, то антиутописты призывают читателя разобраться, как расплачивается простой обыватель за всеобщее счастье. Жанр антиутопии расцвел в 20 в., когда на волне революций, мировых войн и прочих исторических изломов утопические идеи начали воплощаться в жизнь. Первой страной «реализованной» утопии стала большевистская Россия, и потому антиутопические импульсы особенно свойственны именно русской литературе. Первый русский роман-антиутопия – Мы (1920, опубликован в 1924 в Англии) Е.Замятина , за которым последовали Ленинград (1920) М.Козырева, Чевенгур (1926–1929) и Котлован (1929–1930) А.Платонова. Замятин в своем романе описал Единое Государство, которое еще не было построено и лишь намечалось в коммунарских проектах. В Едином Государстве у каждого есть работа и квартира, люди не должны думать о завтрашнем дне, развивается государственное искусство, из репродукторов льется государственная музыка, люди слушают стихи государственных поэтов, дети, как на подбор, здоровые и стройные (другим государство отказывает в праве на жизнь), учатся, впитывают в себя азы государственной идеологии и истории. Замятин увидел главное, что несет с собой Единое Государство: абсолютное подавление личности, всепроникающую слежку, прозрачные (у Замятина – в буквальном смысле) стены домов, всеобщее поклонение Благодетелю-государю, и, в конце концов, фантастическую операцию по разделению души и тела у каждого из граждан-»нумеров». Конфликт в антиутопических произведениях связан с восстанием героя против власти. Эксцентричность, «странность» многих героев антиутопий проявляется в их творческом порыве, в стремлении овладеть даром, не подвластным тотальному контролю. Обычно острота конфликта зависит только от поведения героя, от степени его сопротивления.
Структурный стержень антиутопии – антикарнавал. Мир антиутопий – пародия на свободную стихию народной смеховой культуры, пародия на карнавал. Если в основе обычного карнавала, описанного в литературоведении 20 в. М.М.Бахтиным , лежит т.н. амбивалентный, двойственный, отрицающе-утверждающий смех, то сущность тоталитарного псевдокарнавала – абсолютный страх. Но страх этот тоже можно назвать амбивалентным: он всегда сопровождается благоговением к власти и восхищением ею. Если в обычном карнавале отменяются любые социальные перегородки, рушится вся общественная иерархия, смех полностью уравнивает в правах «верхи» и «низы», то в псевдокарнавале дистанция между людьми на разных ступенях социальной лестницы – неотменяемая норма. В карнавале все над всеми смеются – в псевдокарнавале все за всеми следят, все друг друга боятся
Опыт построения нового общества в СССР и в Германии безжалостно высмеян в классических англоязычных антиутопиях Прекрасный новый мир (1932) О.Хаксли , Звероферма (1945) и 1984 год (1949) Дж.Оруэлла . В этих произведениях, наряду с неприятием коммунистической – и всякой иной – тирании, выражено общее чувство смятения перед возможностями бездушной технократической цивилизации.
Появлению классической антиутопии предшествовали романы-предупреждения, авторы которых стремились показать, какие плоды в ближайшем будущем могут принести тревожные явления современности: Грядущая раса (1871) Э.Булвер-Литтона, Колонна Цезаря (1890) И.Донелли, Железная пята (1907) Дж.Лондона .
В 1930-е появляется целый ряд антиутопий и романов-предупреждений гротескно-сатирического характера, указывающих на фашистскую угрозу: Самодержавие мистера Паргема (1930) Г.Уэллса, У нас это невозможно (1935) С.Льюиса, Война с саламандрами (1936)К.Чапека и др..
В русской литературе 1980–1990-х годов сформировались несколько разновидностей жанра антиутопии: сатирическая антиутопия (Николай Николаевич и Маскировка , обе – 1980, Ю.Алешковского, Кролики и удавы , 1982, Ф.Искандера , Москва 2042 , 1986, В.Войновича), детективная антиутопия (Французская Советская Социалистическая Республика , 1987, А.Гладилина, Завтра в России , 1989, Э.Тополя), антиутопия-»катастрофа» (Лаз , 1991, В. Маканина, Пирамида , 1994, Л. Леонова) и др.
Вадим Полонский
Утопия (др.-греч. τοπος - «место», ου-τοπος - «не место», «место, которого нет») - жанр художественной литературы, близкий к научной фантастике, описывающий модель идеального, с точки зрения автора, общества. В отличие от антиутопии характеризуется верой автора в безупречность модели.
Название жанра происходит от одноимённого произведения Томаса Мора - «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия», в котором «Утопия» лишь название острова. Впервые же в значении «модель идеального общества» это слово встречается в книге путешествий английского священника Сэмюэла Перчеса «Паломничество» (Pilgrimage, 1613). Там же впервые употребляется и прилагательное «утопический» (utopian).
Несмотря на столь позднее укрепление этого термина, первой утопией в истории западной литературы считается модель идеального общества в диалоге Платона «Государство». Кроме того, утопические мотивы присутствуют в мифологиях практически всех народов.
Начало жанра было положено ещё трудами античных философов, посвящённых созданию идеального государства. Самым известным из них является «Государство» Платона, в котором он описывает идеальное (с точки зрения рабовладельцев) государство, построенное по образу и подобию Спарты, с отсутствием таких недостатков, присущих Спарте, как повальная коррупция (взятки в Спарте брали даже цари и эфоры), постоянная угроза восстания рабов, постоянный дефицит граждан и т. п.
Жанр появляется вновь в Эпоху Возрождения, что связано с именем Томаса Мора, написавшего «Утопию». После этого начался расцвет жанра утопии с активным участием социал-утопистов. Позднее, с началом промышленной революции, начали появляться отдельные произведения в жанре антиутопии, изначально посвящённые критике сложившегося порядка. Ещё позднее появились произведения в жанре антиутопии, посвящённые критике утопий.
Многие специалисты-литературоведы и философы выделяют утопии:
- технократические, то есть такие, где социальные проблемы решаются путём ускорения научно-технического прогресса.
- социальные, которые предполагают возможность изменения людьми собственного общества.
Среди последних утопий иногда выделяют эгалитарные, идеализирующие и абсолютизирующие принципы всеобщего равенства и гармоничного развития личностей (И. А. Ефремов, «Туманность Андромеды») и элитарные, отстаивающие построение общества, расслоенного по принципу справедливости и целесообразности (А. Лукьянов, «Чёрная пешка»).
Широко распространено убеждение, что утопии не должны содержать антигуманистических элементов, и представляют собой заведомо несбыточную красивую мечту о будущем. Некоторые утопии, напротив, выстроены в стиле инструкций по практическому воплощению их в жизнь.
Основной отличительной чертой утопии, её спецификой является то, что при её создании не учитывались ограничения реального мира. В частности - исторические предпосылки. Поэтому часто в обыденном сознании утопия воспринимается как нечто несбыточное, нереализуемый социальный идеал. Это также является конструктивной особенностью утопии. С общетеоретической точки зрения при определённых условиях утопия может быть реализована.
Согласно определению Д. В. Панченко, «литературная утопия есть прежде всего картина наилучшей жизни». Фундаментальными жанровыми особенностями утопии Панченко считает счастье обитателей описанного в ней общества и то, что она описывает жизнь вымышленную, даже если не локализует ее в «месте, которого нет». При этом далеко не все детали описанной в утопии жизни могут способствовать счастью, а некоторые даже прямо ему противоречат. С точки зрения исследователя, этот парадокс по крайней мере в большинстве случаев объясняется тем, что автор утопии конструирует ее с позиций творца, а нередко и правителя (яркий пример - Кампанелла, всерьез рассчитывавший на реализацию своих построений). Отсюда любовь к геометрически правильным формам, максимальная стандартизация, централизация управления, указания на мельчайшие детали при замалчивании некоторых важнейших вопросов вроде механизма смены правителя и т. п. Панченко также упоминает о таких классификациях утопий, как: утопии Золотого века и социальные; описательные и созидательные; утопии «бегства» и «перестройки».
Согласно мнению советских идеологов об утопии, выраженном Константином Мзареуловым в книге «Фантастика. Общий курс», описанном как «утопия и антиутопия: идеальный коммунизм и погибающий капитализм в первом случае сменяется на коммунистический ад и буржуазное процветание во втором». Что примечательно, согласно такой идеологически подкованной классификации практически все произведения киберпанка оказываются… утопиями.
Покончить с утопиями - это и есть утопия.
Томас Молнар
Что ждет нас в будущем? По какому пути пойдет человечество? Возможно, люди, наконец, научатся на ошибках прошлых поколений и построят совершенное общество. Или изберут пагубный путь, сделав жизнь отдельного человека абсолютно невыносимой. Фантасты не раз пробовали найти ответы…
Фантастика, о которой мы расскажем сегодня, посвящена двум противоположностям развития цивилизации. Утопия (utopia ) показывает общество с почти идеальным устройством, где все прекрасно. Антиутопия (dystopia ) изображает мир, в котором все, что могло пойти не так, именно туда и пошло. Как правило, точкой отсчета служит современная автору общественная модель. Утопия - ее сильно улучшенный образец, антиутопия - самый пессимистичный вариант.
Прекрасный новый мир
Томас Мор (портрет Х. Гольбейна) и одно из первых изданий «Утопии»
В основе утопии лежит религиозно-мифологическая идея о Земле Обетованной. Термин греческий, от eu - благо и topos - место, буквально «благословенная страна» (другой вариант: u - нет и topos , «место, которого нет»). Широко известным термин стал после появления в 1516 году одноименной книги английского гуманиста и политика Томаса Мора , действие которой происходило на фантастическом острове Утопия, где нет частной собственности, труд - всеобщая обязанность, а распределение благ происходит по потребностям граждан. Томас Мор не был фантастом, его труд - одновременно мечта об «идеальном» обществе и памфлет на современное ему социальное устройство. Создавая книгу, Мор частично опирался на диалог Платона «Государство». Развил идеи Мора итальянец Томмазо Кампанелла , чей «Город Солнца» (1602) также построен в форме рассказа мореплавателя, попавшего в мифический город. Здесь все общее, включая детей, чьим воспитанием занимается государство, трудиться обязаны все, а смыслом жизни служит научное и общественное совершенствование. В общем, ранняя утопия сродни детским фантазиям на тему «как здорово бы было!».
В утопии можно вычленить несколько течений, зависящих от вариантов трансформации общества. Особое распространение получила технократическая утопия , главный смысл которой - развитие науки и многочисленные изобретения. Управляют технократией ученые, наука носит характер абсолютного блага. Она не только цель существования социума, но и главное средство прогресса, ибо ее развитие служит поворотным пунктом для построения утопии. Идеальной роли науки посвящена незаконченная книга английского философа Фрэнсиса Бэкона «Новая Атлантида» (1627). Многие прогнозы Бэкона выглядят настоящим пророчеством: воздухоплавание, подводные лодки, кино, радио и телевидение, криогеника, генная инженерия и даже энергетический «термояд». Не зря Бэкон считается одним из основоположников научного материализма! Катализатором происходящих в обществе позитивных изменений может оказаться и великое фантастическое изобретение. Например, в романе Игнатиуса Доннелли «Золотая бутыль» (1892) утопия становится возможной после изобретения прибора, производящего золото. Существует политическая утопия - попытка конструирования максимально совершенного государства за счет эффективного механизма власти. Или эволюционно-социологическая утопия , где достижения общества основаны на поступательной эволюции и самосовершенствовании людей.
Рай 2000 года по Эдварду Беллами
Одну из самых прославленных утопий сочинил американец , чей роман «Золотой век» (1888) повествует о человеке, который, погрузившись в летаргический сон, пробудился в социалистическом Бостоне 2000 года. Расцвет техники привел к всеобщему равенству и процветанию, деньги отменены, исчезла преступность, искусство используется в качестве терапии и для повышения производительности труда. Совершенная система образования вылепила людей, чьи помыслы направлены не на личное обогащение, а на общественное благо. При этом отношения в мире «золотого века» донельзя регламентированы, включая жесткий контроль государства над частной жизнью граждан. Через два года англичанин Уильям Моррис выпустил роман «Вести ниоткуда», чей герой также во сне переносится в будущую коммунистическую Англию, где царит всеобщее равенство и гармония с природой. В отличие от Беллами, Моррис делает свое идеальное общество подчеркнуто пасторальным. Технику здесь заменило кустарное производство, а люди живут общинами и в охотку занимаются разнообразным творчеством.
Пасторальная утопия Уильяма Морриса.
Идеи классических утопистов во многом послужили основой для концепции примитивного коммунизма, которая на практике раз за разом терпела крах: от относительно безобидных частных опытов Шарля Фурье и Роберта Оуэна до кровавых экспериментов Пол Пота.
Писатели 20 века относились к созданию утопии с большим скептицизмом, нежели их предшественники. Если в начале века Герберт Уэллс в романах «Современная утопия» (1903) и «Люди как боги» (1923) еще экспериментировал с вариантами технократического социализма, то ближе к середине столетия энтузиазм западных фантастов поугас.
Уже некоторые современники Уэллса полемизировали с социалистическими утопиями. Анатоль Франс , показывая в романе «На белом камне» (1905) как бы утопическое будущее, демонстрировал при этом явное недоверие к возможности его построения. Ведь люди слишком индивидуалистичны по природе, а попытка всеобщей уравниловки может привести к деградации человечества. Роман Александра Мошковски «Острова мудрости» (1922) - язвительная сатира на уэллсовские и любые другие классические утопии. Герой книги переносится на архипелаг, где на каждом острове находится своя утопия, на любой вкус: от буддистской до реакционной. И как же их можно совместить?
Постепенно утопия вновь вернулась на затерянные острова и в окутанные туманом сновидения: «Утерянный горизонт» Джеймса Хилтона (1933), «Островитянин» Остина Таппана Райта (1942), «Семь дней на Новом Крите» Роберта Грейвза (1949), «Остров» Олдоса Хаксли (1962), «Экотопия» Эрнста Калленбаха (1975). Западные фантасты переключились на произведения, где изображение якобы утопического общества оборачивается его критикой: «Венера плюс Икс» Теодора Старждона (1960), «Обездоленные» Урсулы Ле Гуин (1974), «Тритон» Сэмюэля Дилэни (1976), «Создание Утопии» Фредерика Пола (1979). Исключение - «коммунарский» цикл американца Мака Рейнольдса , убежденного марксиста, в чьих романах «Коммуна в 2000 году» (1974), «Башни Утопии» (1975), «После Утопии» (1977) показан мир технократического социализма.
Разноликая утопия Мака Рейнольдса и Теодора Старджона.
Самый «вкусный» коммунизм.
Последние серьезно выстроенные утопии 20 века появились в Советском союзе. Роман Ивана Ефремова «Туманность Андромеды» (1957) - масштабное изображение коммунистического будущего на объединенной Земле. Главное достижение Ефремова - впечатляющий показ духовной жизни «нового человека» с изменившимся мировоззрением. Однако у книги Ефремова есть существенный недостаток: в его произведении социальный философ одержал решительную победу над литератором, поэтому роман местами откровенно нудноват. Зато у братьев Стругацких с литературным мастерством все в порядке. Их роман в новеллах «Полдень, XXII век (Возвращение)» (1962) - не просто панорама будущего, где сочными мазками нарисована грандиозная картина созидательной деятельности человечества. Это еще и яркие персонажи, надолго западающие в душу читателя. Так «вкусно» коммунизм еще никто не изображал! В мире Полдня действительно хотелось жить и работать!
Жива ли утопия сейчас, или ее нужно занести в вымершие фантастические виды? На Западе, похоже, именно так и произошло. Конечно, в развлекательной НФ частенько встречаются беглые наброски общества всеобщего благоденствия, но служат они лишь фоном для приключений героев. В России дело обстоит иначе. Классических утопий никто не пишет и у нас, однако модернизированные образчики жанра, приспособленные к требованиям времени, еще появляются. И если в «Плероме» Михаила Попова счастливое общество, победившее смерть, - лишь антураж психологической драмы, то цикл Романа Злотникова про Империю, созданную стараниями русского сверхчеловека, вполне укладывается в рамки политической утопии. Но специфической, чисто «нашенской». Имперская утопия - очень востребованная у нас фантастическая тема с отчетливым реваншистским привкусом. Почти идеальная Российская империя Вячеслава Рыбакова («Гравилет «Цесаревич») и Александра Громова («Исландская карта»), не менее благостный Советский Союз Андрея Максимушкина («Красный реванш», «Белый реванш»), Великая Ордусь Хольма Ван Зайчика (цикл «Плохих людей нет»), бесчисленные вариации Галактической Руси (от Александра Зорича до легиона посредственных писак). Россия благоденствует, остальной мир ест из наших рук, а поганые америкосы прозябают в полном ничтожестве… Лепота!
Хотели как лучше…
Истоки антиутопии, как и утопии, лежат в античности - в некоторых трудах Аристотеля и Марка Аврелия. Термин впервые употребил британский философ Джон Стюарт Милль в парламентской речи 1868 года. Однако элементы литературной антиутопии проявились значительно раньше. Например, третья книга «Путешествий Гулливера» (1727) Джонатана Свифта с описанием летающего острова Лапута фактически представляет собой технократическую антиутопию.
Антиутопия, как правило, изображает общество, зашедшее в социально-нравственный, экономический, политический или технологический тупик из-за ряда неверных решений, принятых человечеством в течение длительного периода. Также антиутопия - «утопия навыворот», где идеальное, на первый взгляд, общество основано на антигуманном тоталитаризме. Наконец, антиутопия может оказаться вариантом постапокалиптики, где показано общество, рухнувшее вследствие внутренних противоречий.
Элементы антиутопии встречаются в книгах Жюля Верна («Пятьсот миллионов бегумы») и Герберта Уэллса («Когда спящий проснется», «Первые люди на Луне», «Машина времени»). Из других ранних антиутопий стоит отметить «Внутренний дом» Уолтера Бесанта (1888): человечество достигает бессмертия, что приводит к полному застою; «Железную пяту» Джека Лондона (1907): американские трудящиеся стонут под властью фашиствующей олигархии; «Осужденные на смерть» Клода Фаррера (1920): бастующие рабочие уничтожаются жестокими капиталистами, а их места за станками занимают машины.
Жанр антиутопии расцвел после Первой мировой войны, когда на волне революционных преобразований в некоторых странах попытались воплотить в реальность утопические идеалы. Главной из них оказалась большевистская Россия, потому ничего удивительного, что первая великая антиутопия появилась именно здесь. В романе Евгения Замятина «Мы» (1924) описано запредельно механизированное общество, где отдельная личность становится беспомощным винтиком-«нумером». Ряд деталей тоталитарной системы, придуманной Замятиным, впоследствии использовался авторами всего мира: насильственная лоботомия инакомыслящих, зомбирующие народ СМИ, вездесущие «жучки», синтетическая пища, отучение людей от проявления эмоций. Из других заметных отечественных антиутопий 1920-х годов отметим «Ленинград» Михаила Козырева, «Чевенгур» и «Котлован» Андрея Платонова. Среди зарубежных антисоциалистических произведений выделяются «Будущее завтра» Джона Кенделла (1933) и «Гимн» Эйн Рэнд (1938).
Замятин оказал огромное влияние на жанр антиутопии
Еще одна широко распространенная тема антиутопий тех лет - антифашистская, направленная в первую очередь против Германии. Уже в 1920 году американец Мило Хастингс выпустил провидческий роман «Город вечной ночи»: Германия отгораживается от всего мира в подземном городе под Берлином, где устанавливается «нацистская утопия», населенная генетически выведенными расами сверхлюдей и их рабов. А ведь НСДАП возникла лишь за год до этого! Любопытные антифашистские книги принадлежат перу Герберта Уэллса («Самовластие мистера Парэма», 1930), Карела Чапека («Война с саламандрами», 1936), Мюррея Константайна («Ночь свастики», 1937).
Мило Хастингс и его «Город вечной ночи» (из газеты Syracuse Herald)
Впрочем, доставалось и традиционному капитализму. Одна из вершин антиутопии - роман британца Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» (1932), где изображено технократическое «идеальное» кастовое государство, основанное на достижениях генной инженерии. Ради пресечения социального недовольства люди обрабатываются в особых развлекательных центрах или с активным использованием наркотика «сомы». Разнообразный секс всячески поощряется, зато такие понятия, как «мать», «отец», «любовь» считаются непристойными. Человеческая история подменена фальшивкой: летосчисление ведется от Рождества американского автомобильного магната Генри Форда. В общем, капитализм, доведенный до абсурда…
Попытки построения «нового общества» подверглись беспощадному осмеянию в классических антиутопиях другого британца - Джорджа Оруэлла . Место действия повести «Скотный двор» (1945) - ферма, где «угнетенные» животные под руководством свиней изгоняют хозяев. Итог - после неизбежного развала власть переходит к жестокому диктатору. В романе «1984» (1948) показан мир недалекого будущего, разделенный тремя тоталитарными империями, которые находятся друг с другом в весьма неустойчивых отношениях. Герой романа - обитатель Океании, где восторжествовал английский социализм и жители находятся под неусыпным контролем спецслужб. Особое значение имеет искусственно созданный «новояз», воспитывающий в людях абсолютный конформизм. Любая партийная директива считается истиной в последней инстанции, даже если противоречит здравому смыслу: «Война - это мир», «Свобода - это рабство», «Незнание - сила». Роман Оруэлла не утратил актуальности и сейчас: «политкорректная диктатура» общества побеждающего глобализма в идеологическом отношении не так уж сильно отличается от нарисованной здесь картины.
Тоталитарные кошмары Джорджа Оруэлла
Близки к идеям Оруэлла более поздние «451 по Фаренгейту» Рэя Брэдбери и «Заводной апельсин» Энтони Берджесса (обе - 1953). Антиутопии сочиняли советские писатели-диссиденты: «Любимов» Андрея Синявского (1964), «Николай Николаевич» Юза Алешковского (1980), «Москва 2042» Владимира Войновича (1986), «Невозвращенец» Александра Кабакова (1989). Модернизированной версией антиутопии стал классический киберпанк , герои которого пытаются выжить в бездушной информационной технократии.
Ныне антиутопия продолжает оставаться востребованным направлением НФ, во многом смыкаясь с политической фантастикой. Ведь западное общество, несмотря на глянцевый блеск, далеко от совершенства, а перспективы его развития вызывают обоснованную тревогу («Королевская битва» Коушуна Таками, «Акселерандо» Чарльза Стросса). В трилогии Скотта Вестерфельда «Уроды» мир будущего погряз в гламуре: безупречная красота возведена в культ, и любой, кто пытается сохранить свои индивидуальность, становится парией. Антиглобалистская фантазия Макса Барри «Правительство Дженнифер» показывает мир, который почти полностью находится под управлением США. Думаете, грянул расцвет демократии? Дудки!
В Америке особый всплеск интереса к антиутопиям наступил после событий 11 сентября, когда под предлогом борьбы с террористами правительство повело наступление на права граждан. Уже лет пять из списков американских бестселлеров не исчезают книги Оруэлла, Хаксли, Брэдбери, Берджесса. Их страхи оказались небеспочвенны…
Тревоги отечественных авторов перекликаются с опасениями зарубежных коллег. «Мечеть Парижской богоматери» Елены Чудиновой - воплощенный кошмар победившего панисламизма. Вызывает тревогу сытый глобализм романа Михаила Успенского «Три холма, охраняющие край света»: хорошо живет на свете Винни-Пух - вот только зачем? А в нашумевшей «Войне за «Асгард» Кирилла Бенедиктова ультрацивилизованный «золотой миллиард» перестал тяготиться заботой обо всяких славянах, азиатах и прочих «недочеловеках». Согнать их в гигантское гетто - пусть дохнут и не мешают наслаждаться жизнью!
Мир меняется у нас на глазах - вот только в лучшую ли сторону?..
Большой брат смотрит за тобой
Десять книг утопии и антиутопии
- Герберт Уэллс «Люди как боги»
- Иван Ефремов «Туманность Андромеды»
- Аркадий и Борис Стругацкие «Полдень, XXII век»
- Евгений Замятин «Мы»
- Олдос Хаксли «О дивный новый мир»
- Джордж Оруэлл «Скотный двор», «1984»
- Рэй Брэдбери «451 по Фаренгейту»
- Владимир Войнович «Москва 2042»
- Кирилл Бенедиктов «Война за «Асгард»