Коэволюция — это что такое? Концепция коэволюции и ее суть Что такое коэволюция
Современная наука называет такие стадии зарождения живого на Земле: появление химических и далее углеродистых соединений, белковых веществ и нуклеиновых кислот; их соединения породили коллоидные капельки, которые обладали первыми признаками жизни; возникновение белковых тел; появление одноклеточных и многоклеточных организмов.
Первые признаки жизни на Земле появились примерно 3,8 млрд лет назад. 2 млрд лет назад возникли первые клетки, способные к использованию энергии солнечного света для химических реакций, в процессе которых выделяется кислород. Возникла биосфера.
Человек противостоит природе, одновременно он – ее часть и порождение. Объединяющим началом выступает труд, характеризующийся обменными процессами между обществом и природой.
Естественная среда, полагает Ч. С. Кирвель, «существует в двух видах: как внешние природные условия , с которыми так или иначе взаимодействуют люди, и как внутренние качества индивидов – генетический фонд, популяции … Внутренняя природная среда (наследуемые биологические задатки)… может изменяться благодаря человеческим усилиям (тренировки, закаливания, умственные упражнения и т.д.)» . Впрочем, качества индивидов, на наш взгляд, не сводятся к биологическому, а включают в себя еще физическое, химическое и механическое.
Возникновение человека положило начало формированию ноосферы, сферы разума. В 20-е годы XX в. это понятие ввел Леруа. Оно было углублено Тейяром де Шарденом и В. И. Вернадским. Тейяр де Шарден считал личность наименьшей структурной единицей ноосферы, формирование которой происходит позже появления человека. В. И. Вернадский в своем труде «Философские мысли натуралиста» ноосферу характеризовал как новую форму биогеохимической энергии, как энергию человеческой культуры.
Философская мысль отмечает двойственную роль природы по отношению к человеку. Сила природы слепа, писал Н. Ф. Федоров, пока мы неразумны. «Природа нам враг временный, а друг вечный потому, что нет вражды вечной, а устранение временной есть наша задача...» . Философ, выдвинув идею онтологического равенства природы и человека, утверждал позицию их необходимости для развития общества, регулирования явлений природы средствами науки и техники.
В методологическом плане ошибочны как преувеличение роли природы, так и недооценка географических факторов. Во второй половине XX в. утверждается представление о необходимости коэволюции*, т.е. совместной, согласованной эволюции природы и человечества, о целесообразности ограничивать бесконтрольное и непродуманное использование научно-технической мощи к природе, о необходимости сопоставлять цели деятельности с ее средствами и последствиями. Стратегия коэволюции своими корнями уходит в китайскую культурную традицию как принцип «у-вэй». «У-вэй» – это не полная пассивность, а действия людей, направленные на природу и способствующие реализации ее собственных сил. Поясняя смысл термина «коэволюция», Н. Н. Моисеев в работе «Современный рационализм» (М., 1995) писал о необходимости использования человеком по отношению к природе принципа кормчего: кормчий, стремясь достичь своей гавани (цели), не должен рассчитывать только на свои силы, а должен использовать могучие силы природы (силу течений, ветра и т.п.).
В идее коэволюции акцентируется внимание не на борьбу за существование и отбор, а на процессы кооперации, сотрудничества, взаимного обмена энергией. Носителем коэволюции, целостности природы и общества предстает человек. Пока человек выдерживает напряжение взаимодействия, он остается субъектом жизни. В противном случае возможны два варианта: а) деградация к дочеловеческой природе, ее низшим состояниям; б) превращение человека в простой фактор технического прогресса.
Коэволюционизм – человекосоразмерный подход к миру, характеризует взаимодействие природы, техники и человека, это есть идеология сохранения природы, а следовательно, и самосохранения человечества. Примерами человекосоразмерных комплексов являются медико-биологические объекты, биотехнологии, системы «человек-машина» (включая информационные комплексы и системы искусственного интеллекта). В ходе исследования и практического освоения таких комплексов особую роль начинает играть знание запретов на некоторые стратегии взаимодействия, потенциально содержащие в себе катастрофические последствия, что предполагает включение аксиологических и этических факторов в состав объясняющих положений. Необходимо стремиться к тому, чтобы расход естественных ресурсов не опережал темпов их восстановления, чтобы не допустить разрушения стабильности биосферы.
Результатом производства является искусственная среда обитания, «вторая природа». Возрастает объем созданных человеком неодушевленных предметов и живых организмов, технизированной среды существования человека. Сосуществование природы и человека есть единство биогеохимического и социального процессов.
Как «вторая природа» выступает культура – освоенная, преобразованная человеком природа. Если природа обходится без культуры, то без природы культура существовать не может, поскольку любая культурная акция опирается на физические, химические и биологические процессы.
Жизнь со второй половины XX в. в философии и естествознании рассматривается обычно в двух основных подходах – субстрактном (называются носители свойств живого: белковые молекулы, нуклеиновые кислоты) и функциональном (выделяются основные свойства живого: обмен веществ, раздражимость, способность к саморегуляции, росту, размножению, адаптации к условиям среды). Неклассическая философия при характеристике социальной жизни особо обращает внимание на жизнедеятельность, на духовно-коммуникативную составляющую жизни.
Ценность жизни понимается в разных подходах: а) как «благоговение» перед жизнью не только человека, но и других существ (А. Швейцер, Б. Колликот, Л. Уайт и др.); б) сохранение жизни – необходимая предпосылка для существования человека и человечества (от протагоровского суждения о человеке как мере всех вещей). Гуманистически ориентированный тезис о безграничном развитии человека, о человеке как мере всех вещей, не дополненный требованием ответственности человека перед всем живым, превращается в тираническое отношение к природе. Поэтому первая позиция более осмотрительная, хотя и она не лишена недостатков. Главный из них заключен в том, что считается недопустимым вмешательство человека в биосферу. Впрочем, сформулированные положения следует рассматривать как взаимодополняющие друг друга.
Сравнительно новое понятие «коэволюции» — обозначает достижение определенного этапа развития мировоззрения людей. Начиная с 16 века, ученые преимущественно аналитическим «скальпелем» разделяли целостный мир вокруг на отдельные уровни изучения, выделяя науки, научные направления, объекты.
К концу 20 века реализуются попытки объединения отдельных взаимодействующих фрагментов мира и в научный обиход всех наук входят системы, уровни, процессы и иерархии. Ученые все чаще предпринимают усилия объединить в своих теориях, концепциях понимание большей части единого мира.
Первыми с такой потребностью, что неудивительно, столкнулись биологи и экологи. Живые системы чрезвычайно сложно отделить от взаимосвязей с окружающими.
Постепенное принятие концепции эволюции и взаимосвязи всех объектов биологических систем побудили ученых осознать не просто взаимосвязи живых систем разного уровня, а их взаимозависимость друг от друга.
Следующим шагом стало понимание, что взаимосвязанные живые системы фактически направляют развитие друг друга. Волки, уничтожая больных и ослабленных, делают своих жертв сильнее. Но и не только – развитие жертв направляется в сторону усиления способности бегать или защищаться, кооперироваться или нападать.
В свою очередь, хищник также меняется, вместе со своей жертвой – ему тоже необходимо развитие, чтобы догонять и поражать жертву. Таким образом, возникают взаимосвязанные объединенные системы совместного развития в определенную сторону, действующие по типу причинно — следственных связей.
Такой уровень понимания признают первоначально для биологических видов, взаимодействующих в экосистеме. Концепцию коэволюции использовал Н. В. Тимофеев-Ресовский в конце 60-х годов ХХ века.
Современное понимание коэволюции
Коэволюция создаёт комплекс совместных приспособлений (коадаптаций) у различных видов, обеспечивающих стабильное функционирование экосистем саморегулирующегося типа. Такая экосистема развивается и адаптируется к изменениям внешней условий (например, климатическим) и одновременно сохраняет стабильность видового состава и их иерархических взаимосвязей.
Нарушение сложившихся взаимосвязей приводит к разрушению всей экосистемы. Таким образом, к факторам эволюции добавили новый элемент. В настоящее время значимыми условиями естественного отбора считают:
- климат;
- доступность пищи;
- наличие воды;
- другие живые существа.
Виды взаимодействий организмов
Изменения одной группы организмов могут приводить к трансформациям в группе организмов другого вида, эти изменения, в свою очередь, вызывают изменения в первой группе и так далее. Такое чередование изменений и называется коэволюцией.
Значение концепции коэволюции для развития теории эволюции
Коэволюция показывает, что в природе действуют не только процессы конкуренции за ресурсы. Важное влияние имеют и процессы взаимодействия, взаимозависимости между разными видами в экосистеме. Именно так можно объяснить разнообразие существующих приспособлений и количество видов в живой природе.
Принятие концепции коэволюции позволяет принять скорость появления этих изменений и узкую специализацию некоторых уникальных адаптационных находок.
Узкая специализация взаимодействующих видов в отдельных случаях создает такие уникальные комплексы, что выживаемость одного вида становится необходимым условием выживаемости другого вида.
Необходимо найти новое понятие для обозначения таких групп видов, взаимодействие между которыми настолько плотно, что они, по сути, являются единой экосистемой. Эти единые многокомпонентные экосистемы стабильны, развиваются и саморегулируются.
Сходство эволюции сложных живых систем разного уровня организации дает возможность предположить следующее: согласованное функционирование всех элементов системы повышает эффективность взаимодействия экосистемы с окружающей средой, обеспечивая долговременную стабильность и оптимизацию использования ресурсов.
Возможно, экосистема Земли в целом также находится в процессе эволюционного развития, что ставит вопрос о роли человеческого сообщества как элемента такой экосистемы.
Критика дарвинизма велась со дня его возникновения. Одним не нравилось, что изменения, по Дарвину, могут идти во всех возможных направлениях и случайным образом. Концепция номогенеза утверждала, что изменения происходят не беспорядочно и случайно, а по законам форм. Русский ученый и революционер П. А. Кропоткин придерживался точки зрения, в соответствии с которой взаимопомощь является более важным фактором эволюции, чем борьба.
Эти возражения не могли поколебать общей теории эволюции вплоть до появления под влиянием экологических исследований концепции коэволюции, которая смогла объяснить возникновение полов и другие феномены. Как химическая эволюция - результат взаимодействия химических элементов, так по аналогии биологическая эволюция может рассматриваться как результат взаимодействия организмов. Случайно образовавшиеся более сложные формы увеличивают разнообразие и стало быть устойчивость экосистем. Удивительная согласованность всех видов жизни есть следствие коэволюции.
Концепция коэволюции объясняет и факты альтруизма у животных: заботу о детях, устранение агрессивности путем демонстрации «умиротворяющих поз», повиновение вожакам, взаимопомощь в трудных ситуациях и т. п.
Гипотеза Гея-Земли .
Эта гипотеза возникла в последние два десятилетия на основе учения о биосфере, экологии и концепции коэволюции. Авторами ее являются английский химик Джеймс Лавлок и американский микробиолог Линн Маргулис. Вначале была обнаружена химическая неравновесность атмосферы Земли, которая рассматривается как признак жизни. По мнению Лавлока, если жизнь представляет собой глобальную целостность, ее присутствие может быть обнаружено через изменение химического состава атмосферы планеты.
Лавлок ввел понятие геофизиологии, обозначающее системный подход к наукам о Земле. Согласно Гея-гипотезе, сохранение длительной химической неравновесности атмосферы Земли обусловлено совокупностью жизненных процессов на Земле. С начала жизни 3,5 млрд. лет назад существовал механизм биологической автоматической термостатики, в котором избыток двуокиси азота в атмосфере играл регулирующую роль, препятствуя тенденции потепления, связанной с возрастанием яркости солнечного света. Другими словами, действует механизм обратной связи.
Лавлок сконструировал модель, в соответствии с которой при изменении яркости потоков солнечного света растет разнообразие, ведущее к возрастанию способности регулировать температуру поверхности планеты, а также к росту биомассы.
Суть Гея-гипотезы: Земля является саморегулирующейся системой, созданной биотой и окружающей средой, способной сохранять химический состав атмосферы и тем самым поддерживать благоприятное для жизни постоянство климата. По Лавлоку, мы - обитатели и часть квазиживой целостности, которая обладает способностью глобального гомеостаза, снисходительного к нарушениям, если она в хорошей форме, в пределах своей способности к саморегуляции. Когда подобная система попадает в состояние стресса, близкого к границам саморегуляции, даже маленькое потрясение может толкнуть ее к переходу в новое стабильное состояние или даже полностью уничтожить.
В то же время «Гея» превращает даже отбросы в необходимые элементы и, видимо, может выжить даже после ядерной катастрофы. Эволюция биосферы, по Лавлоку, может быть процессом, который выходит за рамки полного понимания, контроля и даже участия человека.
Подходя к Гея-гипотезе с биологических позиций, Л. Маргулис полагает, что жизнь на Земле представляет собой сеть взаимозависимых связей, позволяющих планете действовать как саморегулирующаяся и самопроизводящая система. В 60-х годах Маргулис предположила, что эукариотические клетки произошли в результате симбиотического союза простых прокариотических клеток, таких как бактерии.
Маргулис выдвинула гипотезу, что митохондрии (клеточные органеллы, которые производят энергию из кислорода и углеводов) произошли от аэробных бактерий; хлоропласты растений когда-то были фотосинтезирующими бактериями. По мнению Маргулис, симбиоз - образ жизни большинства организмов и один из наиболее созидательных факторов эволюции. Например, 90% растений существуют вместе с грибами, поскольку грибы, связанные с корнями растений, необходимы им для получения питательных веществ из почвы. Совместная жизнь приводит к появлению новых видов и признаков. Эндосимбиоз (внутренний симбиоз партнеров)-механизм усложнения строения многих организмов. Изучение ДНК простых организмов подтверждает, что сложные растения произошли из соединения простых. Схематически это можно представить следующим образом:
Такая симбиотическая коэволюция хорошо согласуется с данными синергетики, и ею можно объяснить образование колонии амеб под влиянием недостатка пищи и образование муравейника. В синтетических терминах это описывается так. Начальной «флуктуацией» является несколько большая концентрация комочков земли, которая рано или поздно возникает в какой-то точке области обитания термитов. Но каждый комочек пропитан гормоном, привлекающим других термитов. Флуктуация растет, и конечная площадь гнезда определяется радиусом действия гормона.
Так происходит переход от целесообразности на уровне организмов к целесообразности на уровне сообществ и жизни в целом - целесообразности в научном смысле слова, определяемой тем, что существуют не внешние по отношению к сообществам, а внутренние объективные надорганизменные механизмы эволюции, которые и изучает наука.
С точки зрения концепции коэволюции естественный отбор, который играл главную роль у Дарвина, является не «автором», а скорее «редактором» эволюции. Конечно, в этой сложной области исследований науку ждет еще немало важных открытий.
Еще в «Основах экологии» Ю. Одума было выделено 9 типов взаимодействия популяций, и все 9 с большими или меньшими основаниями могут рассматриваться в качестве разновидностей коэволюции. Наиболее интересные, «невырожденные», типы коэволюции предполагают своего рода сближение двух взаимосвязанных эволюционирующих систем, но не движение к одному, общему образу (конвергенция), а взаимную адаптацию, когда изменение, произошедшее в одной из систем, инициирует такое изменение в другой, которое не приводит к нежелательным или, тем более, неприемлемым для первой системы последствиям. Для таких случаев обязательна некая (относительная) симметрия, равнозначность, «равноположенность» коэволюционирующих систем. О том, что такое нежелательность, неприемлемость, вряд ли стоит рассуждать «в общем виде», проще определять это применительно к конкретным случаям.
Таким образом, если рассматривать развитие биосферы прежде всего как эволюцию ее биотической подсистемы (биоты), то разрыв в скоростях биоэволюции и техноэволюции обусловливает бессодержательность и внутреннюю противоречивость постановки вопроса о коэволюции биосферы и человека. Может быть, вывод изменится, если рассматривать развитие на относительно малых временных промежутках, так что процесс видообразования останется за пределами внимания? Нет, не изменится. Для обоснования обратимся к системно-кибернетическим представлениям о биосфере и к теории биотической регуляции окружающей среды. Развитие биосферы за период человеческой истории не раз становилось объектом научного анализа. Главный вывод не является новым или неожиданным, хотя большинством все еще не осознается в полной мере: вся деятельность человека после того, как он овладел огнем, перешел от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству, для биосферы - возмущение.
Реакция любой системы на возмущение зависит от его величины, от того, ниже оно допустимого порога воздействия на систему или выше. В первом случае с помощью присущих ей компенсационных механизмов система подавляет негативные последствия, а обычно и сам источник возмущения, но во втором - она начинает разрушаться, деградировать. Однако при этом до определенного момента система может сохранять способность к самовосстановлению, а затем развиваются необратимые процессы, которые уничтожают либо принципиально изменяют систему - она перерождается, переходит в иное качество.
Согласно теории биотической регуляции, с момента своего возникновения биота не только адаптировалась к окружающей среде, но и оказывала на нее мощное формирующее влияние, возраставшее по мере развития биоты. Под воздействием биоты формировалась регулируемая окружающая среда, одновременно развивались соответствующие регулирующие механизмы самой биоты. В результате образовалась высокоорганизованная система - биосфера, в которой посредством надлежащей подстройки потоков биогенов (веществ, участвующих в функционировании биоты) обеспечивается беспрецедентно высокая точность регулирования всех параметров, существенных для биоты (физических и химических характеристик климата, атмосферы, почвы, поверхностных вод суши и Мирового океана), в широких пределах вариации возмущений.
Соотношение между общей теорией эволюции и концепцией коэволюцииИзучение проблем коэволюции открывает новое и, возможно, важнейшее направление фундаментальных исследований. Часто говорят, что в отличие от века пара, каким был век XIX, и века ХХ, который был веком электричества и атомной энергии, наступающий век будет веком гуманитарных знаний. Я принимаю такую формулировку, ибо наука об обеспечении коэволюции и есть та комплексная дисциплина, которая должна дать людям знание о том, что необходимо для продолжения существования человечества на Земле и дальнейшего развития его цивилизации.
В настоящее время изучение необходимых условий коэволюции продвинулось в целом ряде конкретных направлений. Так, например, изучение физико-химических особенностей атмосферы позволило установить влияние фреонов на структуру озонового слоя и даже принять важнейшее решение о переориентации холодильной промышленности на другой тип хладонов (см. Монреальский протокол ООН). Постепенно на ряде частных примеров показана огромная стабилизирующая роль биоты в целом и отдельных экосистем. Я бы особенно выделил работы профессора В.Г. Горшкова (С.-Петербург) и профессора Н.С. Печуркина (Красноярск), во многом весьма различные и, как всегда бывает в таких случаях, вероятно, весьма дополняющие друг друга. Еще рано говорить о построении динамики биосферы как стройной теории, способной быть инструментом анализа устойчивости биосферы.
Биосфера представляет собой грандиозную нелинейную систему. Однако до сих пор основное внимание исследователей уделялось изучению отдельных фрагментов этой системы. Я бы позволил себе сказать более жестко: в центре внимания исследователей были, прежде всего, многочисленные механизмы отрицательной обратной связи. И нетрудно понять, почему именно к ним было приковано внимание исследователей. В самом деле, наиболее концептуально интересен вопрос о стабильности биосферы, ее способности реагировать на внешние возмущения так, чтобы они не выводили ее из состояния установившегося квазиравновесия. Я думаю, что для любого ученого, изучающего биосферу как самостоятельный объект, наиболее интересен вопрос справедливости принципа Ле Шателье. И в этом плане, как мне кажется, в последние десятилетия получены результаты первостепенной важности, которые показали удивительные способности биоты противостоять внешним возмущениям. Однако лишь в определенных пределах, которые еще придется установить.
Но описать особенности эволюции биосферы с помощью одних механизмов отрицательных обратных связей нельзя. Как во всякой сложной развивающейся системе, в ней присутствует и множество положительных обратных связей. Обойтись без них тоже нельзя, поскольку именно положительные обратные связи и являются ключом к развитию системы, то есть усложнению системы и росту разнообразия ее элементов, что приводит к сохранению ее целостности (хотя может привести и к другому состоянию квазиравновесия).
Таким образом, любая сложная саморазвивающаяся система всегда обладает неким набором механизмов, некоторые из которых играют роль положительных, а другие - отрицательных обратных связей. Первые отвечают за развитие системы, рост ее сложности и разнообразие элементов. Вторые - за стабильность (гомеостаз) системы и сохранение уже существующего квазиравновесия. Разделение этих механизмов весьма условно. Однако оно дает качественное представление о характере функционирования сложной развивающейся системы. В настоящее время наибольшее внимание привлекает изучение механизмов отрицательной обратной связи, что, на мой взгляд, достаточно естественно, поскольку человек живет в определенных условиях, к которым он адаптировался. И смена этих условий может оказаться трагичной. Но изучение отдельных механизмов, даже в их сочетании, еще недостаточно для построения теории развития биосферы. А без такой теории говорить о стратегии человечества во взаимоотношениях с биосферой очень трудно и опасно.
Дело в том, что биосфера - система существенно нелинейная, и она даже без активных внешних воздействий способна к кардинальным перестройкам своей структуры. И теория развития биосферы не может считаться полноценной, если не изучено множество ее бифуркационных состояний, условий перехода из одного состояния в другое и структура аттракторов, то есть окрестностей более или менее стабильных состояний.
Однако система уравнений, описывающая функционирование биосферы даже в ее простейшем варианте, столь сложна, что непосредственное использование математических методов (то есть теории динамических систем) представляется крайне сложным. Поэтому пока что единственным эффективным способом анализа может служить эксперимент с компьютерными моделями, имитирующими динамику биосферы.
Таким образом, теория биосферы должна представлять собой не просто совокупность изученных механизмов функционирования отдельных элементов биоты и абиотических составляющих биосферы, взаимодействие которых способно реализовать принцип Ле Шателье (что, разумеется, совершенно необходимо). Для того чтобы обеспечить выживание человечества как вида, обеспечить возможность дальнейшего развития его цивилизации, нам предстоит изучить динамику биосферы как нелинейной системы, изучить структуру ее аттракторов и границы между областями их притяжений.
Итак, возникает новая фундаментальная наука. И она носит абсолютно прикладной характер, поскольку эта дисциплина сделается научной базой судьбоносных решений для человечества. Заметим еще раз, что переход биосферы из одного состояния в другое вовсе не обязательно требует мгновенных сверхнагрузок, как при атомных взрывах и последующих пожарах. Катастрофа может подкрасться и незаметно. И стратегия развития человечества не просто должна быть согласована с развитием биосферы, но должна быть такой, чтобы развитие биосферы происходило в нужном для человечества эволюционном канале.
Другими словами, обеспечение коэволюции человека и биосферы (или, что то же самое, для реализации стратегии sustainable development) требует развития специальной синтетической научной дисциплины. Работа по созданию такой дисциплины, по существу, уже началась. Ее естественной составляющей является экология. Я подчеркиваю - составляющей, ибо проблемы, которыми сегодня занимается экология, получившая широкое развитие за послевоенные десятилетия, не включают в себя целый ряд вопросов, жизненно важных для будущего, для поисков пути в эпоху ноосферы. И в частности, пока еще не занимается исследованием биосферы как целостной динамической системы.
В эволюции биосферы главенствующая роль принадлежит биоте: это соответствует значимости тех функций, которые выполняет система живых организмов при формировании горных пород, почвы, атмосферы и океана, хотя при этом не отрицается и не умаляется значение абиотических факторов. Эволюция биоты реализуется через процесс видообразования, причем в силу системности ее организации исчезновение какого-либо вида с арены жизни или появление нового вида практически всегда влекут волну видовых изменений в экосистемах, с которыми соотносится данный вид (в его «экологической нише»). Имеются оценки скорости этого процесса. По палеонтологическим данным, средняя продолжительность существования вида составляет около 3 млн лет. Согласно современным представлениям, для естественного образования нового биологического вида требуется период того же порядка длительности. Эта скорость вряд ли менялась в течение нескольких сотен миллионов лет.
Антропный принцип в современной космологии гласит, что жизнь на Земле, включая разумное существо - человека, возникла благодаря совокупности всех условий, так сказать, «стечению обстоятельств» во всей Метагалактике, то есть той Вселенной, о которой мы сегодня знаем. И это действительно так: в иных условиях наша жизнь могла и не возникнуть, во всяком случае в ту астрономическую эпоху, когда она возникла реально. Но отсюда вовсе не следует, что благоприятствующие жизни условия в Метагалактике были «сфокусированы» исключительно на Землю - рядовую планету около рядовой звезды, находящейся на периферии, в одном из витков рядовой галактики в системе их огромного семейства Метагалактики.
В XIX веке, в частности, были гипотезы того времени о распространенности цивилизаций во Вселенной, и даже считалось, что в Солнечной системе жизнь и разум имеются «самое большее» на трех планетах, имеется в виду Венера, Земля и Марс, да и то расценивалось такая предполагавшаяся ситуация, как «колоссальная расточительность природы», потому что в Солнечной системе оставалось еще целых пять планет, лишенных жизни (шестая и девятая по общему счету, Плутон и Нептун, еще не были открыты в то время). Но какой же невообразимо «суперрасточительной» должна была быть природа всего мироздания, чтобы существовать ради жизни и разума на одной-единственной Земле!
Концепция уникальности Земли и человечества, конечно, лишь усиливает «ужас одиночества», о котором говорил Рассел. Как бы в противовес этой концепции и этому «ужасу» уже не в научных кругах, а в массовом сознании нередко упорно поддерживается версия об инопланетянах, якобы время от времени посещающих нашу планету.
«У этого создания было два глаза, два уха, один рот. Но... не было носа. Кожа в складках и бугристая. Чудовище как будто дышало порами своей бугристой кожи». Это рассказ об одном из членов экипажа «летающей тарелки», приписываемый некоему кавказскому крестьянину. Подобных рассказов сотни и тысячи, родились они в преддверии и в первые годы после выхода человека в космос, они недостоверны ни фактически, ни научно, и, пожалуй, представляют собой последний крик «грезящего человечества», наяву вынужденного отказаться от надежд на скорые контакты с инопланетными существами.
О недостоверности такого рода «наблюдений» можно судить хотя бы по следующему проведенному эксперименту. Когда в США были опрошены десятки «очевидцев», якобы видевших членов экипажей «неопознанных летающих объектов» (НЛО), и путем криминалистического анализа по этим описаниям был составлен обобщенный портрет инопланетного существа, то им оказался человек с хилым телом, большой и лысой головой, заостренными ушами и жутковатым пронзительным взглядом, одетый в костюм вполне земного космонавта. Здесь перемешались ненаучные представления о будущей биологической эволюции человека, традиционные образы чертей, стереотип «супермена» из комиксов и сведения об экипировке членов экипажей земных космических кораблей. Ни грана новой информации, а лишь фантастическая комбинация элементов известного. Именно этими качествами всегда отличалась фантазия, будь то в мифологии или в художественной литературе и искусстве.
Нам, поколениям ХХ-XXI столетия, представляется, что мифотворчество безвозвратно ушло в далекое прошлое. Однако оно продолжается и в наше время. Этнограф Валерий Санаров провел интересное исследование, где показал, что рассказы о встречах с НЛО продолжают традицию так называемых «быличек» древних, да и не очень древних повествований о столкновении человека с «потусторонним» миром ведьм, чертей, леших, привидений. Санаров подмечает, например, такие общие черты: подчеркивание невероятности происшествия и вместе с тем его якобы достоверности; внезапность появления «объекта»; ночная тьма и уединенность места действия как наиболее частая обстановка происшествия; страх, бессилие, «окаменение» субъекта происшествия; очень быстрое, внезапное исчезновение «объекта». Так что хладнокровное исследование этих феноменов не действительности, а сознания и психологии показывает, что мифотворчество способно существовать и в наше время. Но теперь, в своем «тарелочном» варианте, оно лишилось самого главного, что было в мифотворчестве древнем: прославления человека, его могущества и его творчества.
Правовой прогресс считается прогрессом морально-правовым и при этом различаются основные законы (критерии) развития права: критерий интересов личности; критерий правового равенства личности; критерий количественного роста солидарности и социально-благожелательного поведения; критерий качественного роста солидарности и социально-благожелательного поведения; критерий падения наказаний; критерий качества тех средств, которыми добывается социально-благожелательное поведение.