История создания сказок. Русские народные сказки и национальный характер. Слайд. Народ верил, что царь хороший
Предлагаю несколько определений сказки, взятых из разных источников:
- 1. "Вымышленный рассказ, небывалая и даже несбыточная повесть, сказание" (В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1994. Т.4. С.170).
- 2. "Повествовательное, обычное народно-поэтическое произведение о вымышленных лицах и событиях, преимущественно с участием волшебных, фантастических сил" (С. Ожегов. Словарь русского языка. М., 1986. С.625).
- 3. "Повествовательное произведение устного народного творчества о вымышленных событиях, иногда с участием волшебных фантастических сил (Словарь русского языка. М., 1988. Т. IV. С. 102).
- 4. "Один из основных жанров устного народно-поэтического творчества, эпическое, преимущественно прозаическое художественное произведение волшебного, авантюрного или бытового характера с установкой на вымысел" (Литературный энциклопедический словарь. М., 1988. С.383).
- 5. "Краткая поучительная, чаще оптимистичная история, включающая правду и вымысел" (С.К. Нартова-Бочавер. 1996).
- 6. "Абстрагированная форма местного предания, представленная в более сжатой и кристаллизованной форме. Изначальной формой фольклорных сказок являются местные предания, парапсихологические истории и рассказы о чудесах, которые возникают в виде обычных галлюцинаций вследствие вторжения архетипических содержаний из коллективного бессознательного" (М.А. фон Франц. 1998. С. 28-29).
Авторы почти всех трактовок определяют сказку как вид устного повествования с фантастическим вымыслом. Связь с мифом и легендами, на которую указывает М.Л. Фон Франц, выводит сказку за пределы простого фантастического рассказа. Сказка - не только поэтический вымысел или игра фантазии; через содержание, язык, сюжеты и образы в ней отражаются культурные ценности ее создателя.
Любая сказки ориентирована на социально-педагогический эффект: она обучает, побуждает к деятельности и даже лечит. Иначе говоря, потенциал сказки гораздо богаче ее идейно-художественной значимости. С социально-педагогической точки зрения важны социализирующая, креативная, голографическая, валеолого-терапевтическая, культурно-этническая, вербально-образная функции сказки.
- 1. Социализирующая функция - приобщение новых поколений к общечеловеческому и этническому опыту, аккумулированному в интернациональном мире сказок.
- 2. Креативная функция - способность выявлять, формировать, развивать и реализовать творческий потенциал личности, его образное и абстрактное мышление.
- 3. Голографическая функция проявляется в трех основных формах: способность сказки в малом являть большое; способность представлять мирозданье в трехмерном пространственном и временном измерениях (небо - земля - подземный мир; прошлое - настоящее - будущее); способность сказки актуализировать все органы чувств человека, быть основой для создания всех видов, жанров, типов эстетического творчества.
- 4. Развивающе - терапевтическая функция - воспитание здорового образа жизни, охрана человека от пагубных увлечений, пристрастий.
- 5. Культурно-этническая функция - приобщение к историческому опыту разных народов, этнической культуре: быт, язык, традиции, атрибутика.
- 6. Лексико-образная функция - формирование языковой культуры личности, владение многозначностью и художественно-образным богатством речи.
Точно сказать, когда появились сказки нельзя, но можно с уверенностью утверждать, что случилось это до появления письменности. Доказательством этому служат многочисленные находки сказок в самых древнейших рукописных источниках. Основываясь на известных данных, можно утверждать, что первоначально сказки переходили из уст в уста. Таким образом, происходило не только сохранение, но и эволюция. Каждый рассказчик передавал смысл сказки современными ему словами. Однако иносказательный смысл должен был сохраняться один.
Естественно, что народные сказки имели своего автора, но с годами и расстояниями это утрачивало свое значение и его забывали. Так пересказанная несколько раз история теряла авторство. А сюжетом для сказки могло стать все, что угодно: от сложного путешествия до обычной бытовой ситуации. Также все одушевленные и неодушевленные предметы могли выступать в роли героев: деревья, горы, звери и птицы, люди и божества.
Слово "сказка" в его современном смысле появилось только в 17 веке. До этого говорили "байка" или "басень" (от слова "баять" - рассказывать).
Сказка - весьма популярный жанр устного народного творчества, жанр эпический, прозаический, сюжетный. Она не поется, как песня, а рассказывается. Предметом повествования в ней служат необычные, удивительные, а нередко таинственные и странные события: действие же имеет приключенческий характер. Сюжет отличается многоэпизодичностью, законченностью, драматической напряженностью, четкостью и динамичностью развития действия. Сказка отличается строгой формой, обязательностью определенных моментов и также традиционными зачинами и концовками. Зачин уводит слушателей в мир сказки из действительности, а концовка возвращает их обратно. Она шутливо подчеркивает, что сказка - вымысел.
От других прозаических жанров сказка отличается более развитой эстетической стороной. Эстетическое начало проявляется в идеализации положительных героев, и в ярком изображении "сказочного мира" и романтической окраске событий.
Сказки на Руси известны с древних времен. В древней письменности есть сюжеты, мотивы и образы, напоминающие сказочные. Рассказывание сказок - старый русский обычай. Еще в давние времена исполнение сказок было доступно каждому: и мужчинам, и женщинам, и детям, и взрослым. Были такие люди, которые берегли и развивали свое сказочное наследие. Они всегда пользовались уважением в народе.
В XVIII веке появилось несколько сборников сказок, в которые включены произведения с характерными композиционными и стилистическими сказочными особенностями: "Сказка о цыгане"; "Сказка о воре Тимашке".
Важное значение получил общерусский сборник А.Н. Афанасьева "Народные русские сказки" (1855 - 1965): в него входят сказки, бытовавшие во многих краях России. Большая их часть записана для А.Н. Афанасьева его ближайшими корреспондентами, из которых необходимо отметить В.И. Даля.
В конце XIX - в начале XX веков появляется целый ряд сборников сказок. Они дали представление о распространении произведений этого жанра, о его состоянии, выдвинули новые принципы собирания и издания. Первым таким сборником была книга Д.Н. Садовникова "Сказки и предания Самарского края" (1884 г.). В ней были помещены 124 произведения, причем 72 записаны только от одного сказочника А. Новопольцева. Вслед за этим появляются богатые собрания сказок: "Северные сказки", "Великорусские сказки Пермской губернии" (1914 г.). Тексты сопровождаются пояснениями и указателями.
После Октябрьской революции собирание сказок приняло организованные формы: его вели научные институты и высшие учебные заведения. Они продолжают эту работу и сейчас.
В русских сказках богатство никогда не имело собственной ценности, и богатый никогда не был добрым, честным и порядочным человеком. Богатство имело значение как средство достижения других целей и теряло это значение, когда важнейшие жизненные ценности были достигнуты. В связи с этим, богатство в русских сказках никогда не зарабатывалось трудом: оно случайно приходило (с помощью сказочных помощников - Сивки-Бурки, Конька-Горбунка…) и часто случайно уходило.
Образы русской сказки прозрачны и противоречивы. Всякие попытки использовать образ сказочного героя как образа человека приводят исследователей к мысли о существовании в народной сказке противоречия - победы героя-дурачка, "низкого героя". Это противоречие преодолевается, если рассматривать простоту "дурачка", как символ всего того, что чуждо христианской морали и осуждение ею: жадность, хитрость, корысть. Простота героя помогает ему поверить в чудо, отдаться его магии, ведь только при этом условии власть чудесного возможна.
Еще одна важная особенность народной духовной жизни находит свое отражение в народных сказках - соборность. Труд выступает не как повинность, а как праздник. Соборность - единство дела, мысли, чувства - противостоит в русских сказках эгоизму, жадности, всему тому, что делает жизнь серой, скучной, прозаической. Все русские сказки, олицетворяющие радость труда, кончаются одной и той же присказкой: "Тут на радостях все они вместе в пляс-то и пустились…".
В сказке отражаются и другие нравственные ценности народа: доброта, как жалость к слабому, которая торжествует над эгоизмом и проявляется в способности отдать другому последнее и отдать за другого жизнь; страдание как мотив добродетельных поступков и подвигов; победа силы духовной над силой физической. Воплощение этих ценностей делает смысл сказки глубочайшим в противовес наивности ее назначения. Утверждение победы добра над злом, порядка над хаосом определяет смысл жизненного цикла сущего живого. Жизненный смысл трудно выразить в словах, его можно ощущать в себе или нет, и тогда он очень прост.
Таким образом, мудрость и ценность сказки в том, что она отражает, открывает и позволяет пережить смысл важнейших общечеловеческих ценностей и жизненного смысла в целом.
С точки зрения житейского смысла сказка наивна, с точки зрения жизненного смысла - глубока и неисчерпаема.
Сказка - это занимательный устный рассказ, повествующий о невероятной, но поучительной истории.
Сказки бывают разные. В одних главными персонажами являются животные (иногда им противостоит человек). Это - сказки о животных.
В других главными персонажами являются люди и фантастические существа; животные здесь чаще веего - добрые помощники главного героя. В этих сказках речь идет об удивительных приключениях Ивана-царевича или Ивана-дурака, обязательно связанных с волшебством. Это - волшебные сказки.
И, наконец, есть сказки, главными персонажами которых также являются люди, но, в отличие от волшебных сказок, где герои одерживают победу благодаря волшебству, в них герои становятся победителями благодаря своему уму, смекалке, смелости, хитрости. Это - социально-бытовые сказки.
Говоря о различии между сказками, интересно обратить внимание на истоки их вымысла, фантастики. Почему звери в сказках разговаривают как люди, почему умерший отец награждает младшего сына , почему брошенный назад гребень превращается в лес? Эти и многие другие вопросы останутся без ответа, если не обратиться к той эпохе в жизни человека, когда сказок еще не было, а существовали устные рассказы о вере человека во всякого рода чудеса.
Древний человек был далек от правильного понимания явлений природы. Ветер, вырывавший с корнями деревья, черные тучи, проливавшие на землю потоки воды, оглушительньш гром и ослепительные молнии, обрушивавшиеся на беззащитного человека, звери, подстерегавшие его в дремучих лесах и глубоких оврагах, - все это наводило на него страх, заставляло думать о том, что в природе все живет, двигается, имеет свой разум. И человек отождествлял себя и природу. Он считал, что животные могут разговаривать между собой, деревья - двигаться; он думал, что солнце, луна, тучи, ручьи и реки - живые существа. А раз так, значит, они могли принести ему и вред и пользу. Будучи бессильным перед природой, он стал поклоняться кажущимся ему живыми воде, огню, солнцу, деревьям, животным. Ощущая себя частицей природы, такой грозной и всесильной, он искал у нее защиты и стремился защититься от нее.
Древний человек поклонялся и своим умершим предкам. Смерть была необъяснимой для него, загадкой. Считалось, что человек не умирает, а лишь переселяется (он или его душа) в другой мир. Поэтому умерший человек, в представлении древних, - это живой человек, но обладающий в силу необычности своего состояния сверхъестественной силой. Так возник культ предков, требовавший поклонения умершим.
Все сказанное объясняет нам, почему звери в сказках разговаривают, почему в сказке „Сивка-бурка" умерший отец ведет разговоры со своим младшим сыном. Учеными установлено также, что Змей, Горыныч в сказках - олицетворение огня, образы и Кощея Бессмертного связаны с культом предков и т. д.
Но все это говорит лишь об истоках фантастики сказок, их неправдоподобного содержания. Нельзя не обратить внимания на то, что в сказках речь идет не о вере человека в сверхъестественность предметов и явлений природы, а прежде всего о самых насущных, жизненно важных для человека реальных проблемах. Формированию веры человека в сверхъестественные существа и явления природы способствовали другие устные рассказы, по своему содержанию не имевшие ничего общего со сказками. Эти рассказы учили почитать зверя, учили доброму, внимательному обращению с ним и т. д.
В русском фольклоре имеется сказка, напоминающая такие древние рассказы. Она называется „Медведь на липовой ноге". Страшная история! Старик по желанию старухи отрубил медведю лапу, и медведь мстит за это: он превращает старуху в медведицу. Наверное, в далекие времена наши предки рассказывали молодежи такие страшные истории в назидание: вот что будет с тем, кто поднимет руку на зверя, которому поклоняется род, племя! Но проходило время, человек познавал природу, и страшное становилось смешным, прежде ужасные истории превращались в героические. Тот же рассказ о медведе, у которого отрубили лапу, записан и с другим концом: пришедший в деревню отомстить за причиненное ему зло медведь погибает от рук старика и старухи... И многие сказки показывают нам победу человека над животными. Прочитайте, например, сказки „Старая хлеб-соль забывается" или „Мужик, медведь и лиса", и вы убедитесь в этом."
Итак, фантастика, невероятность событий, о которых говорится в сказках, появились на основе древних рассказов о чудесном, сверхъестественном, волшебном в природе. Но сами сказки - более позднее явление. Использовав фантастику рассказов древнего человека, сказочники, по существу, говорили не о природе, не о взаимоотношениях с ней человека, а о жизни человека в обществе, о нем самом. И если мы повнимательнее присмотримся к сказкам, то без особых усилий узнаем приметы вполне определенной эпохи.
Источники:
Круглов Ю. Г. Русские народные сказки: Кн. для самост. чтения. 4 - 6 кл. Сост., автор предисл., примеч., словаря Ю. Г. Круглов. - М.: Просвещение, 1983. - 320 с, ил. - (Школ. б-ка).
Сказками называются общенародные устные произведения, в которых изображаются приключения фантастических героев. В древности они назывались «баснями», «байками». Рассказчики сказок до сих пор называются в народе «баянами», «баюнами», «баутчиками» и «бахарями.»
Сказки в народном быту служат в настоящее время для забавы, времяпровождения. Народ не относится к ним с такой серьезностью, которая проявляется у него в отношениях к песне. Такое различие в отношениях к этим видам устного творчества выражено самим народом словами: «сказка — складка, песня — быль». Этими словами народ проводит резкую черту между обоими видами творчества: сказка, по его убеждению — порождение фантазии, песня — отражение былого, того, что было народом на самом деле пережито.
Сказки очень рано превратились у нас в источник забавы. В «Cлове о богаче и бедняке» (XII век) описывается, как забавляется древнерусский богач на сон грядущий: домочадцы и слуги «ноги ему гладят… инии гудуть, инии бают (подразумевается сказки) ему…»
. Значит, уже в глубокой древности происходило то, что нам известно из позднейшей эпохи крепостного права XVIII-XIX века.
Но сказки, вопреки народному убеждению, не составляют продукта чистой фантазии: в них отразились быт и воззрения очень древнего происхождения, но впоследствии народом забытые. Так, в сказках встречается отражение черт, характеризующих грубость древнего быта: людоедство (Баба-яга), разрубание тела на мелкие части, вынимание сердца и печени, выкалывание глаз, выбрасывание стариков, новорожденных, больных и слабых на голодную смерть, казнь осужденных при помощи привязывания их к хвостам лошадей, выпускаемых на свободу в поле, закапывание в землю живыми, надземное погребение (на высоких столбах), клятвы землей.
Именно, как продукт творчества очень древних, по преимуществу языческих, времен, сказки подвергаются так же, как и другие виды устного творчества, преследованию со стороны духовенства уже очень рано. В XI веке запрещается «баять сказки, кощюнить» (рассказывать смешное) подвергаются порицанию рассказчики сказок, «празднословци», «смехословци». Даже в XII веке запрещается басни «баять» и т.д. В XVII веке осуждаются те, которые «сказки сказывают небывалые».
Несмотря на эти запрещения, сказки в устах народа уцелели, конечно, в измененном виде, до сих пор.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И СОСТАВ РУССКИХ СКАЗОК
Сравнение по содержанию русских сказок с сказками других народов показало чрезвычайное сходство их. Так, напр., в русской сказке об «Одноглазом великане» рассказывается почти то же самое, что известно нам из «Одиссеи» Гомера о циклопе Полифеме, Одиссее и его спутниках; таким образом, русская сказка чрезвычайно похожа по сюжету на древнегреческий миф. Замечательно, что сходны сказки не только у народов ариоевропейских: многие сказки, различаясь в подробностях, сходны между собой по существу у народов самых разнооборазных рас: ариоевропейской, монгольской, даже черной.
Сходство сказок у разнообразных народов объясняется следующиими причинами: 1) сходством условий жизни у разнообразных народов; при таком сходстве творческая мысль у народов, отделенных друг от друга пространством и временем, должна была приходить к однородным результатам независимо друг от друга; 2) сходство сказок собственно у ариоевропейских народов отчасти может быть объяснено сохранением отдельными племенами поэтических традиций, бывших некогда общим достоянием ариоевропейской расы до ее распадения на отдельные племена; 3) сходство сказок ариоевропейских народов других рас может быть объяснено также взаимными заимствованиями, совершавшимися под влиянием мирных и военных отношений различных рас.
Установлено в настоящее время несколько путей, по которым сюжеты сказок могли от одних народов попадать к другим. Два ученых, Бенфей и Либрехт, полагают, что центром, откуда сказочные сюжеты распространялись во все стороны, была Индия. Бенфей перевел на немецкий язык сборник индийских сказок «Панчатантра» («Пятикнижие»), снабдив его обширным комментарием. Распространение сказок отсюда он связывает в распространением буддизма: именно из Индии сюжеты сказок вместе с буддизмом попали в Тибет, к монголам; отсюда монголами они были занесены в Европу, восточную часть которой они завоевали в половине XIII века; они передали сказки русским, а от русских они перешли к западным европейцам. Таков один из возможных путей передачи сказок, намеченный наукой. Либрехт намечает другой путь: из Индии сказки перешли на юг к арабам; от последних в Византию, а из Византии в Европу, восточную и западную. Таков другой путь заимствований. Но если возможно было заимствование сказочных сюжетов русскими и западно-европейцами из Индии через посредство монголов и Византии, то не менее вероятным представляется и заимствование сказочных сюжетов индийцами, монголами и арабами теми же путями у европейских народов. Завоевание Малой Азии, Ирана и части Индии Александром Македонским должно было подготовить возможность заимствований у греков указанными народами.
Переходы сказочных сюжетов от одних народов к другим, конечно, сопровождались их изменением и смешиванием друг с другом. Поэтому отличить, что в сказке принадлежит местному народому и что заимствовано, трудно: сказки по своим сюжетам и обработке — международны и лишь слегка носят национальный отпечаток.
ДЕЛЕНИЕ СКАЗОК
Сказки делятся на следующие три разряда: 1) сказки о животных, 2) сказки со следами мифологии и 3) сказки бытовые.
СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ
Сказками о животных (животным эпосом) называются такие, в которых действующими лицами являются дикие звери, реже — домашние животные. Эти сказки должны были возникнуть в ту эпоху, когда основные занятия заставляли человека часто сталкиваться со зверями, т.е. в эпоху звероловства и скотоводства. В эту эпоху борьба со зверями была очень опасна, вследствии плохого вооружения человека; человек казался самому себе слабым сревнительно с целым рядом хищных зверей; наоборот, многие звери должны были представляться ему необыкновенно могучими. Под влиянием анимистического мировоззрения человек приписывал зверям человеческие свойства даже в преувеличенных размерах: крик зверя или птицы был человеку непонятен, но человеческая речь зверям и птицам понятна; зверь и птица знают больше, чем человек, и понимают стремления человека. В эту эпоху возникло убеждение в возможности превращения в зверя и обратно. Рост человеческого могущества должен был постепенно ослаблять эти взгляды и убеждения, и это должно было отразиться на содержании сказок о животных.
Главными действующими лицами русских сказок являются лиса
(в индийских сказках вместо лисы — шакал), волк, медведь, заяц, коза и козел, бык, лошадь, собака, ворон, петух
. Наиболее часто героями сказок о животных являются лиса и волк. Объясняется это тем, что, во-первых, с ними человеку чаще всего приходилось сталкиваться в хозяйственной деятельности; во-вторых, эти звери по величине и силе занимают в животном царстве середину; наконец, в третьих, благодаря предыдущим двум причинам, с ними человек имел возможность очень близко познакомиться.
Лиса
послужила предметом обширного эпоса в Западной Европе: Во Франции этот эпос называется Roman de Renart, а в Германии — Reinhart Fuchs. И в западно-европейском животном эпосе, и в наших сказках, лиса одинаково представляется зверем пронырливым, коварным, хитрым, своей хитростью берущим перевес над другими зверями, более сильными, чем она — над волком и медведем. В наших сказках лиса носит ряд прозвищ: кума-лиса, лисичка-сестричка, лиса-Патрикеевна, Лизавета Ивановна
и т.д.
Волк
выступает уже с иными чертами: он зол, жаден, прожорлив, но глуп и недогадлив; лиса часто подшучивает над ним и проводит его, но волк всякий раз снова дается ей в обман.
И волк и лиса выступают в сказках с резко определенными чертами. Гораздо менее определенным образом является медведь
: отличительная черта его — недогадливость.
СКАЗКИ С СЛЕДАМИ МИФИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ
Сказки со следами мифических представлений это те, в которых изображается борьба светлого божества с темными
, иначе говоря, смена времен года, дня и ночи с анимистической точки зрения.
В некоторых сказках этого разряда прямо идет речь о силах природы, так как они называются собственными именами. В сказке об Иване Белом Ветер, Дождь и Гром женятся на трех сестрах-царевнах; брата их царевича они учат разным мудростям: Гром учит его грохотать, Дождь — лить потоки и топить города и села, Ветер — дуть; в сказке о Федоре Тугарине рассказывается о том, как Ветер, Дождь и Гром сватаются за красавиц и уносят их с собой. В других сказках герои и героини изображаются с солнцем, месяцем или звездами на голове, лице и на лбу: это указывает на связь этих образов с небесными светилами.
Но обыкновенно в сказках с мифическим содержанием борьба светлого божества с темными изображается при помощи фантастических образов. Замирание природы осенью и зимой представляется в образе похищения красавицы какими-нибудь чудовищами, драконами, или в образе усыпления, окамениния, околдования красавицы. Туманы и тучи, закрывающие солнце и препятствующие его благотворному воздействию на земную красавицу-природу, олицетворяются в образе Змея; стужа и холод представлены в образах Мороза или, чаще, Кащея-бессмертного, а зима, заставляющая всю природу окостенеть, в образе Бабы-яги костяной ноги. Герои этих сказок ставят себе целью возвращение похищенных красавиц или их оживление, если они окаменели, уснули и т.д., т.е. оживление природы. Эта цель достигается при помощи особых диковинных предметов или существ: так, в сказках упоминаются такие предметы, как золотые яблоки, конь златогривый, олень-золотые рога, свинка-золотая щетинка, жар-птица, которые, по-видимому, намекают на золотые лучи солнца; другой разряд диковинок, упоминаемые в сказках, как, напр., сапоги-скороходы, ковер-самолет, вероятно, означает ветер или быстро несущиеся тучи; мертвая и живая вода, оживляющая мертвых, — это роса, весенние и летние дожди, оживляющие природу; скатерть-самобранка — это образ обилия, наступающего в природе весной и летом.
В сказках с мифическим содержанием главными представителями темных сил являются: 1) Баба-яга и 2) Кащей-бессмертный
БАБА-ЯГА
Баба-яга изображается в наших сказках двояко: или как злое существо, как людоедка, или, чаще, как помощница герою.
Баба-яга костяная нога живет на севере среди свирепых морозов; она смугла, глаза ее, как уголья; когда она несется, земля трясется; едет она на железной ступе, которую она погоняет железным толкачем, помелом след заметает. Охотника Баба-яга превращает в камень. Она живет в лесу или в избушке на курьей ножке, причем избушка может по слову героя поворачиваться к лесу задом, а к нему передом; или она живет в тереме, огороженном тыном, с воткнутыми на нем человеческими головами; вместо дверей у ворот — ноги человеческие, вместо запоров — руки, вместо замков — рот с острыми зубами: это — женихи, сватавшиеся за дочерей Бабы-яги и павшие жертвой ее людоедства. У себя Баба-яга или лежит или прядет шерсть; она владеет ветрами и чудными конями.
Баба-яга — вещая ведьма: она знает прошедшее и будущее, она обладает способностью производить чары. Она знает, где скрыты красавицы, которых ищут герои сказок, как достать те диковинки, которые им нужны. Во многих сказках она дает герою советы и прямо помогает ему. Баба-яга дает герою клубочек, который может докатиться, если его бросить, до того места, которое герою нужно; иногда, при помощи этого клубочка, можно спастись от преследования врага: если его бросить, он превращается в огромную гору, мешающую врагу догнать героя. Кроме клубка Баба-яга иногда снабжает героя полотенцем, гребнем и щеткой; если по дороге бросить полотенце, то образуется быстрая, глубокая река; гребень может превратиться в непроходимый дремучий лес, щетка — в огненную реку. Иногда эти предметы служат герою для защиты от самой Бабы-яги.
Образ Бабы-яги встречается и в сказках других народов: у тюрков ей соответствует Шамус-баба, у литовцев — Лаума. Шамус-баба представляется с веревкой из сухих жил, с железным молотком и железными клещами; Лаума ездит в железной тележке с проволочным кнутом. Обе эти старухи изображены людоедками: из трех героев сказки двух она съедает, причем из их спин она вырезывает себе ремни.
- Кащей-бессмертный — образ чудовища, похищающего красавицу. Герой сказки пытается освободить ее и часто гибнет. Иногда с помощью самой красавицы герою удается узнать, как можно погубить Кащея-бессмертного; оказывается, на море-океане находится осров, на острове растет дуб, под дубом зарыт сундук, в сундуке находится заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, а в яйце заключается смерть Кащея. Герой добывает яйцо, приходит к Кащею, ударяет его яйцом в лоб, и Кащей умирает. Яйцо, как символ жизни, играет важную роль у тюрко-финских народов. Так, у чуваш, когда умирает человек, разбивают сырое куриное яйцо. По-видимому, образ яйца, в котором заключается душа Кащея, а затем и самое имя Кащей навеяны отношениями русских к племенам тюрко-монгольским.
Сюжет, связанный с образом Кащея-бессмертного, — один из древнейших. В египетской сказке о двух братьях, Анупу и Битью, записанной за 14 веков до Р.Х. для сына фараона Менефта, рассказывается, что сердце Битью было скрыто в цветке акации. Такой же мотив разрабатывается в сказках индийских, кавказских, немецких, норвежских, зулусских, и т.д.
КАЩЕЙ-БЕССМЕРТНЫЙ
Из сюжетов, разработанных сказками с мифическим содержанием, наиболее интересны следующие: 1) борьба с змеем, 2) превращение людей: царевна-Лягушка, сестра Аленушка и братец Иванушка, и т.д., 3) выполнение трудных задач: герои должны добыть красавиц, чудесные предметы, построить в одну ночь дворцы и сады и т.д. В этом им помогают жена, мать, девушка фразой «утро вечера мудрее: ложись спать, — все будет исполнено».
БЫТОВЫЕ СКАЗКИ
Бытовыми сказками называются такие, в которых отражаются черты народного быта. Они делятся на два разряда: к первому принадлежат сказки, в которых есть следы мифических или вообще древних воззрений; ко второму относятся сказки, в которых есть следы христианских воззрений и которые по своему происхождению относятся к более поздней эпохе. Бытовые сказки включают в себя следующие темы: брак близких родных, падчерица и мачеха, младший брат и старшие братья, о правде и кривде, и т.д.
ЗАГАДКИ
Загадками называются краткие произведения, в которых о каком-нибудь предмете говорится аллегорически, т.е. при посредстве образов, имеющих лишь очень отдаленное сходство с предметом. Цель загадок состоит в том, чтобы их отгадывать.
Наши сказки изложены большей частью стихотворным размером, часто с рифмами. Умение загадывать и отгадывать загадки считалось в древности признаком глубокомыслия, особой мудрости. Так, на Востоке состязались между собой в мудрости при помощи загадок Соломон и царица Савская. У древних греков загадывает загадки чудовище Сфинкс. В скандинавском эпосе «Эдде» состязаются в мудрости, при помощи загадок, боги с великанами. У нас загадки задают Баба-яга и русалки. Загадывание и отгадывания загадок встречаются в индийской и финской поэзии. Умение отгадывать загадки в древности могло сыграть в жизни отгадчика важную роль: обреченный на казнь иногда получал жизнь под условием разгадать загадку; в сказках нередко добрый молодец может жениться на царевне, если разрешит заданную царем загадку; в песнях русалка загадывает встречному загадки, и если он не угадает, она может защекотать его до смерти.
Загадки — произведения весьма древнего происхождения. Но таких до нас дошло мало. Многие из загадок обязаны своим происхождением письменности. Особенно много таких загадок у нас должно было появиться с того времени, когда в нашу литературу проникли переводные произведения, заключавшие в себе мудреные «вопросы» и «ответы» на них, т.е. с XI в.
Вероятно, к числу древних загадок надо отнести те, которые предлагаются русалками в песнях: «Да что растет без коренья (камень), да что цветет без цвета (папоротник), да что бежит без повода (вода)».
Возможно, что древними загадками являются и те, в которых речь идет о стихиях природы и которые, следовательно, были навеяны мифическими представлениями. Таковы следующие загадки: «Что без огня горит» (солнце). — «Красна девушка по небу ходит» (солнце), — «Стоит дерево середь села, а в каждой хатци по гиляци» (по ветки, — солнце), — «Стоит дуб-стародуб, на том дубе-стародубе сидит птица-веретеница, никто ее не поймает — ни царь, ни царица, ни красная девица» (солнце на небе), — «Сито свито, золотом покрыто; кто ни взглянет, тот заплачет» (солнце), «Из окна в окно — золотое веретено» (солнечный луч). — «Два быка бодутся, вместе не сойдутся» (небо и земля). — «Поле полянское, стадо лебедянское, пастух вышинский» (месяц, пасущий звездное стадо). — «Шли козы мостом, увидели зарю, попадали в воды» (звезды). — «Черная корова весь мир поборола» (ночь). — «Заря-заряница, красная девица, по полю ходила, ключи обронила, месяц видел, солнце скрало»(роса). — «Конь бежит, земля дрожит» (гром). — «Тур ходит по горам, турица-то по долам, тур свистнет, турица-то мигнет» (гроза).
Некоторые загадки имеют отношение к хозяйственной деятельности древне-русских славян. «Месяц Новец днем в поле блестит, к ночи на небо слетел» (серп). — «Баба-яга вилами нога, весь мир кормит, сама голодна» (соха). — «Два корабля идут с Божьего суда, а третий на Божий суд» (снопы на телеге).
Загадки на ряду с большинством других устных произведений преследовались духовенством. По окружной грамоте Алексея Михайловича загадывающие загадки также осуждаются, как и поющие бесовские песни.
Первоначально пословицы входили в состав небольших рассказов о каких-нибудь событиях, сказок, песен и представляли метко и кратко выраженное обобщение того, о чем шла речь в рассказе или песне. Отличаясь часто мерностью склада, имея нередко созвучия в начале и в средине (аллитерацию) или в конце (рифму), эти обобщения легко запоминались, выделялись из рассказов и даже переживали в народной памяти самые рассказы. Примерами пословиц, до сих пор связанных с рассказами или песнями, могут служисть следующие: «В горе жить не кручинну быть, а нагому ходить — не соромиться» (из песни), «от радости кудри вьются, в печали секутся», «нос вытащит, хвост увязит, хвост вытащит, нос увязит» (из сказки о журавле), «и ракитовый куст за правду стоит» (из сказки об
убитой сестре и дудке), «битый небитого везет» (из сказки), «то старина, то и деяние» (из старины).
Пословицы в народном быту играют важную роль: они служат руководящими принципами деятельности; на них ссылаются в оправдание своих поступков и действий, ими пользуются для обвинения или обличения других. Важное значение пословицы народ выразил в пословицах же: «Старинная пословица во век не сломится», «старинная пословица не мимо молвится», «добрая пословица не в бровь, а прямо в глаз», «на пословице суда нет».
Пословицы касаются исторических событий, отражают древний быт, верования языческие и христианские, семейный и общественный быт, мораль, и т.д.
ПОСЛОВИЦЫ
Пословицами называются краткие изречения, в которых высказывается суждение о каком-нибудь предмете или событии. В древности пословицы назывались «притчами».
ПОСЛОВИЦЫ, ОТРАЗИВШИЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ СОБЫТИЯ . Этот разряд пословиц обнимает исторические события с древнейших времен и до позднейших. Примеры: «Погибоша, аки Обри (авары), их же несть ни поемени, ни наследства» (в летописи), «беда, аки в Родне» (голод в 980 г. в Родне), «Руси веселье пити, не может без того быти» (слова Владимира магометанским миссионерам под 986 г.), «Путята крести (новгородцев) мечем, а Добрыня огнем» (о крещении новгородцев, оказавших сопротивление), «не погнетши (не раздавивши) пчел, меду не едать», говорил волынско-галицкий князь Роман о своевольных боярах (под 1231 г.), «не во время гость хуже татарина», «тут словно Мамай воевал», «каков хан, такова и орда» (эти пословицы отражают татарщину), «семеро пойдут, Сибирь возьмут» (после завоевания Сибири казаками с Ермаком во главе), «вот тебе бабушка и Юрьев день» (по поводу запрещения при Борисе крестьянам перехода к другим помещикам даже в осенний Юрьев день), «пропал, как швед под Полтавой» (после поражения шведов под Полтавой, «голодный француз и вороне рад» (во время сидения французов в Москве).
Историческое содержание имеют и следующие пословицы: «На одном вече, да не одни речи» (отголоски вечевого образа правления), «Братчина судит, как судья» (судебная власть общины), «Брат брату головой в уплату» (круговая порука родных за преступления, совершенные одним из них), «На деле прав, да на дыбе виноват» (пытка), «Душа согрешила, а ноги виноваты» (пытка, правеж), «Лежачего не бьют» (во время кулачных боев), «По имени тебе место дать, по отчеству пожаловать» (местничество).
ПОСЛОВИЦЫ, ОТРАЗИВШИЕ ЯЗЫЧЕСКИЕ ВЕРОВАНИЯ И ОБРЯДЫ . Примеры: «Солнце днем работает, а ночью отдых берет» (анимистичекое воззрение на солнце), «Который бог замочит, тот и высушит» (многобожие), «Моленый баран отлучился, ин гулящий прилучился» (намек на жертвоприношение), «Жил в лесе, молился пням» (почитание лешего), «Храбер, силен, а все с лешим не справишься», «Был бы бес, будет и леший», «В лесу леший, а дома мачеха», «Егорий да Влас всему хозяйству глаз» (почитание Волоса), «Что у волка в зубах, то Егорий дал», «На печи сидел, кирпичам молился» (почитание домового), «Домовой не полюбит (скотину), не что возьмешь», «Не все то русалка, что в воду ныряет», «Старый ворон мимо не каркнет», «Всякому бы ворону на свою голову каркать», «Венчали вокруг ели, а черты пели» (брак без церковного обряда), «Взял боженьку за ноженьку, да и об пол» (низвержение кумиров).
Под влиянием духовенства на языческих богов стали смотреть, как на нечистую силу, на бесов, дьявола, сатану. Это отразилось в следующих пословицах: «Из пуста дупла либо сыч, либо сова, либо сам сатана» (т.е. леший), «Всякому черту вольно в своем болоте бродить» (водяной), «В тихом омуте черти водятся).
Некоторые пословицы выражают веру в судьбу: «Сужена-ряжена не обойдешь и на коне не объедешь», «Бойся не бойся, а року не миновать», «Где нет доли, там и счастье не велико», «Не родись ни хорош, ни пригож, родись счастлив», «Не страшны злыдни за горами», «Деньги идут к богатому, злыдни — к убогому», «От лиха не уйдешь».
ПОСЛОВИЦЫ, КАСАЮЩИЕСЯ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ЗАНЯТИЙ . Эти пословицы выражают главным образом земледельческий труд. Примеры: «Не поле кормит, а нива», «Одним конем всего поля не изъездишь», «Рыба-вода, ягода — трава, а хлеб — всему голова», «Не беда, что в ржи лебеда, а беды, как не ржи, ни лебеды», «Мужик умирать собирайся, а земельку паши», «Дорогой товар из земли растет».
ПОСЛОВИЦЫ, ОТРАЗИВШИЕ ХРИСТИАНСКИЕ ВЕРОВАНИЯ Примеры: «Бог не в силе, а в правде», «Без Бога ни до порога, а с Богом хоть за море», «Коли Господь не сохранит града, то всуе вся стража и ограда», «Золото огнем искушается, а человек напастьми», «Притча во языцех» (из псалтири), «Смирен духом, да горд брюхом», «На небо поглядывает, а на земле пошаривает», «Густо кадишь, святых зачадишь», «Спереди — блажен муж, а сзади — вскую шаташася» (о людях, внешним благочестием прикрывающих дурные делишки).
ПОСЛОВИЦЫ, ОТРАЗИВШИЕ СЕМЕЙНЫЙ БЫТ . Примеры: «Хозяин в дому, как хан в Крыму», «Как Бог до людей, так отец до детей», «В девках сижено — горе мыкано, замуж выдано — вдвое прибыло», «За чужую душу одна сваха божится», «В лесу медведь, а дома — мачеха», «Жене спускать — добра не видать», «Люби жену, как душу, тряси ее, как грушу», «Кто любит, тот и лупит » (жену), «Жену не бить — милу не быть».
ПОСЛОВИЦЫ, ОТРАЗИВШИЕ ЗНАЧЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОСТИ — МИРА . Примеры: «Что мир порядил, то Бог рассудил», «Ты за мир, и мир за тебя», «Мирская правда крепко стоит», «Мир — велик человек», «Мир за себя постоит», «На мир и суда нет», «Мир заревет, так леса стонут».
ПОСЛОВИЦЫ, ОТРАЗИВШИЕ СТАРИННОЕ CУДОПРОИЗВОДСТВО . Примеры: «Судья, что плотник: что захотел, то и вырубил», «Что мне законы: мне судьи знакомы», «Не бойся суда — бойся судьи», «Лошадь с волком тягалась — хвост да грива осталась», «Наказал Бог народ — послал воевод», «Конь любит овес, а воевода — принос».
ПОСЛОВИЦЫ О БОГАТСТВЕ И БЕДНОСТИ. Примеры: «Деньги, что каменья — тяжело на душу ложатся», «Богатый совести не купит, а свою губит: залезет в богатство, забудет и братство», «Гол да наг — перед Богом прав», «Богатый бедного не кормит, а все сыты бывают», «Ел бы богатый деньги, кабы убогий его хлебом не кормил», «Коли деньги говорят, тогда правда молчит», «Не проси у богатого, проси у тароватого», «В чужих руках ломоть велик кажется, а как нам достанется, так и мал покажется.»
ПОСЛОВИЦЫ. ОТРАЗИВШИЕ НРАВСТВЕННЫЕ ПОНЯТИЯ . Примеры: «На правду, что на солнце — во все глаза не взглянешь», «Засыпь правду золотом, а она всплывет», «Правду со дня моря выносит», «Кривдой весь свет пройдешь, да назад не воротишься», «Лучше кривду терпеть, чем правдой вертеть», «Была, сказывают, и правда на свете, да по селочам в разновеску ушла», «Правда не на миру стоит, а по миру ходит», «Без правды не жить, да и о правде не жить», «Правда в дело не годится, а в кивот поставить да молиться», «Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше», «Ретивая лошадка долго не живет».
ПОСЛОВИЦЫ, РИСУЮЩИЕ ХАРАКТЕРЫ ЛЮДЕЙ . Примеры: «Шипит, как каленое железо, когда плюнешь» (о горячем, раздражительном человеке), «Его в ступе пестом не умелешь» (упрямый), «Идет в сапогах, а след босиком» (хитрый), «Где ни ступит, тут и стукнет» (увалень), «Ветрами подшит» (непостоянный), «Говорит, как клещами хомут на лошадь тащит» (мямля), «Из молодых да ранний, петухом кричит» (выскочка), «Лепечет, что сорока» (о том, кто скоро говорит), «Сказал, что отрубил» (о говорящем кратко и решительно), «Говорит, что река льется» (плавно), «Воркует, как голубок» (нежно), «Что слово молвит, то рублем подарит» (хорошо и дельно говорящий).
ПОСЛОВИЦЫ НА РАЗНЫЕ ЖИТЕЙСКИЕ СЛУЧАИ . Примеры: «Не бойся той собаки, которая лает, а бойся той, которая исподтишка кусает», «На грубое слово не сердись, а на ласковое не сдавайся», «Чтобы узнать человека, надобно с ним пуд соли съесть».
ПОГОВОРКИ
Поговорками называются выражения, употребляемые в разговоре, чаще всего, в форме сравнений, для того, чтобы придать речи особую наглядность. «Поговорка, — говорит народ, — цветочек, пословица — ягодка». Поговорки называются также «присловьями» и «присказками». Примеры: «Вертится, как бес перед заутреней», «Как две капли воды», «Один, как перст», «Ни дать, ни взять», «Как снег на голову», «На помине легок», «Не по дням, а по часам растет», «Ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать», «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается».
«ПЧЕЛА»
Большою популярностью у нас пользовались сборники, известные под именем «Пчел». Эти сборники состоят из кратких изречений или афоризмов, выбранных из св. Писания, сочинений отцов церкви и даже светских писателей греко-римской языческой древности и касающихся разных вопросов нравственной и обыденной жизни. Первый сборник такого рода составлен был преподобным Максимом Исповедником (ум. 662 г.) под заглавием «Главы богословские, или выбор из писателей наших (христианских) и внешних (языческих)». Св. Иоанн Дамаскин составил два таких сборника, под заглавием «Священные подобы» (т.е. сходные по содержанию места), причем материал распределен по предметам в алфавитном порядке. Монах Антоний (XI в.) составлял такого же рода сборник под именем «Пчела» (по-гречески Мелисса); название это дано было для характеристики сборника: подобно тому, как пчела собирает мед со множества разнообразных цветов, так и монах Антоний трудолюбиво собирал меткие афоризмы и изречения из сочинений разных авторов. У Антония изречений из светских писателей меньше, чем у Максима Исповедника.
Славянский сборник «Пчела» представляет соединение сборников Максима Исповедника и монаха Антония. Материал разделен на главы по предметам, напр.: о добродетели и злобе, о мудрости, о чистоте и целомудрии, о правде, о богатстве и убожестве, о благодати, о милостыне, о власти и княжении, о лжи и клевете и пр. Изречения, касающиеся одного какого-нибудь предмета, распределяются друг за другом в известном порядке: сначала помещаются цитаты из Евангелия, Апостола, Ветхого Завета, преимущественно из Притчей, Экклезиаста, Сираха, затем из отцов и учителей церкви и, наконец, из древних языческих писателей и вообще знаменитых людей, а именно изречения и афоризмы Плутарха, Демокрита, Диогена, Исократа, Менандра, Геродота, Эврипида, Пифагора, Демосфена, Сократа, Ксенофонта, Аристотеля, Катона, Эпикура и др. Примеры изречений из языческих писателей: «ни коня без узды возможно есть держати, ни богатства без ума» (Пифагор); «мудра дума паче многих рук, мудрый паче крепкого» (Диодор); «лукавии мужи, аще и благою речию совещают, нрава деля (ради) неверни суть» (Плутарх). Иногда в «Пчеле» помещаются басни и даже рассказы.
Пример басни: «Волк, видев пастуха едущи чужи овци отаи (скрытно) в куче (в хижине), и рече: о, колико бысте голкы (шуму) съставили, оже бых то я сотворил!»
«Пчела» давала древнерусским читателям и писателям возможность щеголять афоризмами и изречениями и делать ссылки на писателей, сочинений которых они и не читали.
Многие изречения, помещенные в «Пчеле», вошли в пословицы, и наоборот, в позднейшие списки «Пчелы» помещаются иногда на ряду с изречениями из упомянутых источников наши устные пословицы.
«ИЗБОРНИКИ» СВЯТОСЛАВА
С именем Святослава Ярославича, князя Черниговского, связаны два сборника: «Изборник 1073 г.» и «Изборник 1076 г.».
«Изборник» 1073 г. представляет перевод греческого сборника начала X в., сделанный для богарского царя Симеона и переписанный для Святослава. По содержанию своему он очень разнообразен. В нем помещены извлечения из сочинений отцов церкви и других писателей на богословские темы, напр., «Исповедание веры» св. Никифора, патриарха константинопольского, «Ответы» Анастасия Синаита на предложенные вопросы, поучение о злой жене — отрывок из поучений Златоуста; на исторические темы, как, напр., «Летописец вкратце» патриарха Никифора, в котором изложены исторические события от Августа до Константина; на темы философские, Максима Исповедника и Феодора пресвитера Раифского, напр., статьи о ествестве, количестве, качестве, различии; по вопросам теории словесности («реторики»), Георгия Херобоска, как, напр., статья о приемах изображения и выражения, «о образех», т.е. о тропах и фигура, из которых рассмотрены 97; вот некоторые из них: инословие (аллегория), превод (метафора), сприятие (синекдоха), изобилие (плеоназм), лицетворье (олицетвориение), отъимение (метонимия), поругание (ирония). Пример объяснения аллегории (инословия) : «Инословие убо есть ино нечто глаголющи, и ин разум указующи, яко еже речено от Бога к змию: проклят и ты от всех зверий; слово бо яки змии есть, на диавола же ино речене (сказано) змием нарицаема, разумеваем».
Рукопись «Изборника» 1073 г. представляет и замечательный памятник древней рукописной живописи: на первом месте изображен князь Святослав с семьей; на втором месте изображен Иисус Христос, держащий в левой руке евангелие, и правою — благословляющий, по обеим сторонам Христа изображены два павлина; на третьем месте изображен храм с тремя куполами, на арке — лик Спасителя, а по сторонам храма — павлины и другие птицы.
По серьезности содержания «Изборник» 1073 г. представлял большие трудности для древней читающей публики.
Легче был по содержанию «Изборник» 1076 г. В состав его вошли статьи религиозно-нравственного характера: краткие толкования св. Писания, статьи о молитве, о посте, о чтении книг, «Поучения детям» Ксенофонта и Феодоры.
Вопрос выявления происхождения сказки очень сложен, он напрямую связан с изучением этимологии и языкознания, истории и обычаев наших предков и многих других источников, помогающих раскрыть природу сказки. Не затронуть этот вопрос невозможно, так как без изучения происхождения немыслимо исследование сказки.
В мировом творческом наследии жанр сказки представляет собой универсальное явление, при всем многообразии которого традиционные формулы сказки (сюжет, композиция, структура, герои) остаются стабильными для всех времен и народов. Генетические корни сказки как жанра устного народного творчества, возникшего из первобытного мифа, теряются в незапамятных временах, но уже с XVII века сказка, исчерпав себя как продуктивный вид фольклора, медленно затухает и деградирует, живя старым багажом. Многие сказковеды считают, что судьба сказки как самостоятельной языковой формы предопределена – она погибнет, вытесненная литературой. Так ли это – покажет время.
Откуда взялась сказка? Существуют различные гипотезы происхождения сказки. Одна из них – антропологическая, её последователи (Ван Геннеп, Б. Малиновский) видели в сказке непосредственное отражение некогда живых представлений и обычаев, со временем забытых и сохранившихся в виде пережитков.
Лингвистическая гипотеза отражает эволюцию сказки как устной традиции народного творчества (Пропп, Мелетинский). Исходя из анализа формальной структуры сказки, универсальной для многих культур, исследователи приходят к выводу о едином источнике возникновения сказки и дальнейшем её «кочевье» по странам и континентам.
Психоаналитическая гипотеза, возводя сказку к древним мифам, магии и снам, приписывает ей выражение «извечных подавляемых желаний» и «комплексов человека» (3. Фрейд, К. Юнг). Каждая из этих гипотез затрагивает тот или иной аспект сказки как социогенетического варианта, но все они оказались бессильны ответить на центральный вопрос: когда и зачем возникла сказка, каков смысл её появления и существования в истории культуры?
По мнению виднейшего фольклориста А.Н. Афанасьева народные русские сказки сохранили в себе древнейшую первичную информацию, много указаний и намеков на седую старину доисторического периода. Они суть обломки древнейшего поэтического слова – эпоса, который был для народа хранилищем его верований и подвигов. Он считал, что народные русские сказки раскрывают пред нами обширный мир. Поверья и предания, встречаемые в них, говорят о старинном доисторическом быте славянских племён. Олицетворенная стихия, вещие птицы и звери, чары и обряды, таинственные загадки, сны и приметы – всё послужило мотивами, из которых развился сказочный эпос, столько пленительный своею младенческою наивностью, теплою любовью к природе и обаятельною силою чудесного. Могучие силы и поразительные явления природы, признанные в эпоху язычества за богов, вследствие обычного развития древних верований воплощались не только в птиц и зверей, но и в антропоморфические образы и, сблизившись мало-помалу с человеческими формами и свойствами, снизошли, наконец, с своей недосягаемой высоты на степень героев, доступных людским страстям и житейским тревогам, и породили богатырские сказания, повествующие об их чудесных подвигах. Трудные подвиги богатырей и их битвы с великанами и змиями суть только образные, поэтические изображения естественных явлений, так могущественно влияющих на производительность земли. Солнце, закрываемое тёмными тучами, в народных сказках представляется златокудрою девою неописанной красоты, похищаемою змием, который уносит её в свои неприступные горы и ограждает крепкими затворами; освободителем красной девицы является богатырь, владетель чудодейственного меча-саморуба, то есть сам Перун, божество грозы и молнии: он проникает в мрачные подземелья, выпивает там всю сильную воду и поражает змия, или, говоря простым, обыкновенным языком, он разбивает тучи молнией, проливает на землю дождь и выводит из змеиных пещер деву-солнце.
Подробно анализируя и расшифровывая заложенную в сказках основу, Афанасьев пришел к выводу, что поздняя сказка, верная народной жизни, отразила в своих богатырских повестях черты из эпохи великой борьбы христианских идей с языческими; многие из древних преданий были подновлены, согласно с вновь возникшими взглядами и убеждениями, и некоторые эпические сказания получили легендарную обстановку, хотя, впрочем, из-за этих подновлений до сих пор ещё сквозит дохристианская старина.
Сильномогучие богатыри, победители сказочных великанов и многоглавых змиев в «былинах» уже сражаются против какого-то Идолища и неверных народов; на своих крепких плечах они выносят беспрестанные и беспощадные битвы с погаными азиатскими кочевниками и отстаивают независимость и государственные основы родной земли, тогда как великаны и змии выставляются защитниками басурманства. Еще позднее – и народная сказка, свидетельствуя нам о некоторых чертах древнего новгородского быта, вводит читателя в мир действительных событий и через то сближает его с чисто историческим эпосом Слова о полку, малороссийских дум и народных песен о Грозном, Петре Великом и других знаменитых деятелях. Сказка, по мнению автора, явилась осколком древних преданий, сказов, поверьев и донесла до нас суть глубокой и мудрой старины. Велика заслуга А.Афанасьева в том, что именно он, несмотря на многочисленные трудности, цензуру и критику, всё-таки создал сборник русских народных сказок.
По мнению А.В. Ветухова, ученика А.А. Потебни: «Сказка – эпическое изображение пережитого миросозерцания народного, его верований, его своеобразных научных теорий строения мира, ставших величинами «мнимыми», ненаучными, «мифическими»… Первоначальное содержание изжито, но форма готова – для наполнения новым. И сказка становится формой для выяснения определенных бытовых сторон жизни, уклада семьи, создания устоев нравственности» (12, с. 12).
А.В. Луначарский говорил о мифах как основе, на которой возникла сказка как художественное явление: «Почти всякая сказка, если покопаться в ней, оказывается мифом» (31, с. 23).
В.Я. Пропп в большей мере углубляется в вопрос этимологии и, наверное, один из первых открывает доказательную базу и так последовательно раскрывает некоторые вопросы, связанные с происхождением слова «сказка», подробно анализируя его и сравнивая с определением этого понятия в других языках.
Он говорит о том, что в русском языке слово «сказка» появилось достаточно поздно – не раньше XVII века. Древняя и средневековая Русь его не знали. Но это не означает, что не было сказок. Это значит, что сказки первоначально обозначались каким-то другим словом. В.Я. Пропп предполагает, что таким словом служила «баснь», чему соответствует глагол «баять» и существительное «бахарь».
Проанализировав многие источники, В.Я. Пропп замечает интересный факт, что в «Мертвых душах» Н.В. Гоголя «ревизскими сказками» назывались установленные путём ревизии документированные списки крестьян, принадлежащих одному помещику. Но сказка могла означать и другое. У И.С. Тургенева в рассказе «Бурмистр» говорится: «Размежевались, батюшка, всё твоею милостью. Третьего дня сказку подписали» (63, с. 141)
В устном обиходе «отобрать сказку» некогда соответствовало нашему понятию «снять показание». До XVII века в русском языке слово «сказка» означало нечто достоверное, письменное или устное показание или свидетельство, имеющее юридическую силу. С XVII же века прослеживается ещё одно, притом противоречащее приведенному выше, значение слова «сказка». В указе царя Алексея Михайловича 1649 г. говорится: «Многие человецы неразумьём веруют в сон, и в встречи, и в полаз, и в птичий грай, и загадки загадывают, и сказки сказывают небылые» (52, с. 23). Замечательно, что слово «сказка» здесь является в том же контексте, что и у Кирилла Туровского «баснь» (птичий грай, полаз, и пр.), явно доказывая тем, что слово «баснь» заменилось словом «сказка». Здесь слово «сказка» обозначает то, что мы понимаем под этим сейчас.
В.Я. Пропп задаётся вопросом, что же стоит за словом «сказка»: «Можно вывести два признака сказки, вложенные в это слово: 1) сказка признаётся повествовательным жанром («баять» – сказывать, рассказывать); 2) сказка считается вымыслом (в указе Алексея Михайловича - «сказки небылые»).
В украинском языке наряду со словом «байка» имеется слово «казка». Оба обозначают не только повествование, но вымысел, недостойный доверия. Как могло случиться, что слово получило противоположный ему смысл, трудно сказать. По-видимому, те «сказки», те показания, которые отбирались при судопроизводствах или сделках и т.д., были, как правило, настолько недостоверны, настолько наполнены ложью, что слово «сказка», первоначально означавшее «достоверный документ», стало синонимом понятия лжи, выдумки, чего-то совершенно недостоверного: «Как я сказал, только в русском и в немецком языках выработались специальные термины для сказки. В немецком языке сказка обозначается словом «marchen». Корень «mar» означает «новость», «известие», «chen» - уменьшительный суффикс. Marchen – «маленький интересный рассказ» (слово встречается с XIII века и постепенно закрепилось в значении «сказка»). Древние греки обозначили сказку словом «миф». Специального слова для сказки не было. На латинском языке слово «сказка» передается через «fabula». Но слово это тоже не специфично для сказки, оно имеет много разных значений: разговор, сплетня, предмет разговора и т.д. (ср. наше «фабула» - «сюжет, предмет повествования»), а также рассказ, и в том числе сказка и басня. В значении «басня» оно перешло в немецкий язык. В немецком «fabel» – «басня», а глагол «fabulieren» – «рассказывать с привиранием» (43, с. 17-20).
Далее В.Я. Пропп анализирует и отграничивает сказку от других жанров – от мифа, легенды, были, сказания и других многочисленных жанров народной прозы: «Чтобы отграничить сказку от родственных ей жанров, нужно иметь какой-нибудь признак, по которому это отграничение производится. В качестве такого признака мы избираем тот, который был уловлен уже в самом начале научного рассмотрения сказки, а именно её «несбыточность», а отсюда и неверие в действительность рассказываемых в ней событий. Это не внешний, не случайный, а глубоко внутренний, органический признак её. Соответственно вся область народной прозы может быть разделена на два больших раздела: рассказы, в которые не верят, – сюда относятся все виды сказки – и рассказы, в действительность которых верят или верили. Это все другие жанры народной прозы» (43, с. 22-25). По мнению Проппа, сказка есть полный вымысел, несущий несбыточность и нереальность происходящих в ней процессов. Для него происхождение сказки от более древних источников достаточно спорный вопрос.
Н.М. Ведерникова подтверждает мнение В. Проппа о том, что термину «сказка» предшествовало другое название с той же сутью «баснь»: «Слово «сказка» применительно к определённому жанру народной поэзии известно с XVII в. В грамоте верхотурского воеводы Рафа Всеволжского осуждаются люди, которые «сказывают сказки небывалые», но ученые полагают, что в народе слово «сказка» в данном значении употреблялось и ранее. Термину «сказка» предшествует слово «баснь», или «байка», от глагола «баять», т.е. говорить, отсюда «бахарь» – «рассказчик» (10, с. 4). Первые упоминания о байках и бахарях относятся к XII в. Введение христианства на Руси сопровождалось запретами языческих обрядов. К XII в. относятся и первые упоминания об обычае рассказывать «басни» на сон грядущий.
Э.В. Померанцева в своей книге «Русская народная сказка» пишет: «Исторические корни русской сказки теряются в древности, каждый исторический этап жизни русского народа отражается в сказке, вносит в неё закономерные изменения. Установить точно, когда именно русская сказка определилась как жанр, когда именно начала жить как сказка, а не как верование или предание – невозможно. В русской сказке сохранились глухие, но всё же явные отзвуки далеких стадий общественного развития. Несомненно то, что многие сказки о животных, так же, как и многие волшебные сказки, бытующие в народном репертуаре вплоть до сегодняшнего дня, восходят генетически к доклассовому обществу. Однако функционально эти древние элементы в сказке настолько изменились, сохранились лишь в такой общей форме, что можно говорить лишь о наличии в русских сказках эпохи первобытных представлений, но не судить по ним о первоначальном этапе существования сказки. Первые упоминания о русской народной сказке относятся к Киевской Руси, однако, повторяю, истоки её теряются в незапамятных временах» (45, с. 25).
Как замечает В.П. Аникин, прошлое многих сказок окутано тайной, но своеобразие вымысла сказок исторически складывалось в теснейшей связи с обширной и разнообразной областью древних мифических представлений и обрядово-магический понятий: «При очевидной связи замысла с поздней исторической действительностью традиции сказки восходят к отдаленной старине. Вымысел возник на основе переосмысления древнейшего обряда с мифической подкладкой» (5, с. 67).
Для нашего исследования важно разобрать термин «сказка» по слогам. Корень – «каз», с разными приставками обретает разное значение: сказать, указать, наказать, приказать, доказать, показать, оказать, казенный, наказ, заказ и т.д. Сербское «казати» – говорить, чешское «казати» – показывать.
Каково же значение этого корня?
К сожалению, ученые не могут с достоверностью сейчас сказать и доказать каково его значение. Но некоторые лингвисты предполагают, что этот корень имел значение «увидеть и указать». Если обратиться в этимологию более глубоко, родственные индоевропейские корни обладали значением «предначертание, указание, доказательство», «увидеть, видеть», т.е. нечто фактическое, происходящее реально.
Важно отметить, что слова «сказание», «сказ» очень близки к сказке. На основе исследования В. Проппа и Н. Ведерниковой можно предположить, что изначально слово «сказка» не существовало, а была «басня» или какое-то другое название это жанра, которое несло значение вымысла, небылицы. Также был и есть противоположный жанр – сказ, сказание , в котором описывались действительные события. С течением времени, однако, эти понятия были смешаны, и многие сказы в сокращенном и упрощенном виде превратились в сказки. Для подтверждения моих слов важно отметить «Сказ о ясном соколе» и более позднюю по времени происхождения сказку «Финист ясный сокол». При анализе сказа и сказки видно, что сюжет сказки, по сравнению со сказом, был значительно сокращен и упрощен.
Известный ученый, академик Н.В. Левашов в своей книге «Сказ о Ясном Соколе. Прошлое и настоящее», проанализировал древний «Сказ о ясном соколе», сумел раскрыть тот древний пласт знаний, который зашифровали наши предки для будущих поколений и передали образно через сказ. Также он пришел к выводу, что сказы превращали в сказки. Вот что он пишет в своей книге: «В принципе, Сказ – это передаваемые из уст в уста, от поколения к поколению реальные события, которые происходили давным-давно. Со временем Сказ наполнялся образами, которые позволяли людям легче понимать передаваемую устно информацию. И это более чем понятно, если учесть, что многое из того, что было совершенно понятно и ясно даже ребёнку – современнику событий, передаваемых в Сказе, стало для людей зачастую запредельным для понимания по прошествии многих поколений» (29, с. 4).
Н. Левашов считает, что многие обыденные представления наших предков становились для их потомков или совсем непонятными или малопонятными, и поэтому очередной сказитель добавлял к Сказу свои комментарии, которые позволяли ему донести до своих слушателей информацию на понятном для них уровне. Именно в результате этого во многих Сказах появились подобные пояснения сказителей, и постепенно Сказы превратились в сказки! Именно так появились в русских сказках ковры-самолёты, скатерти-самобранки, волшебные зеркала и блюдечки, с помощью которых можно увидеть многое на большом расстоянии. Н. Левашов в своем исследовании подходит к выводу, что переделывание сказов в сказки было необходимым моментом, иначе передаваемая устным образом из поколения в поколение информация была бы потеряна полностью в череде поколений. Глубокий анализ Н. Левашова во многом подтверждает происхождение сказки от сказа, и этот факт раскрывает перед исследователями и учеными огромный горизонт для дальнейшего исследования.
Проанализировав вопрос происхождения сказки, можно прийти к выводу, что эта тема до конца остаётся не исследованной и многое для учёных остается нераскрытым. Мною был сделан вывод о том, что русская народная сказка (основное ядро – волшебные сказки) произошла от древних источников знаний и была во многом подновлена и переделана, с течением времён и исторических перемен. Это мнение опирается на исследования А.Афанасьева, В. Аникина и Н. Левашова.
Все мы знаем огромное количество сказок, но никогда не задумывались об их истории происхождения! Хотя эта очень интересная и познавательная информация!
Создания сказок имеет древнюю историю. Сказки появились в столь глубокой древности, что с точностью определить время их рождения очень сложно. Так же мало знаем мы и об их первых авторах. Скорее всего, сказки сочиняли те самые крестьяне и пастухи, которые часто выступали в роли главных героев повествования.
Они же передавали сказочные истории из уст в уста, от поколения к поколению, по ходу дела изменяя их и дополняя новыми деталями. Сказки рассказывали взрослые и - вопреки нашему нынешнему представлению - не только детям, но и взрослым тоже. Сказки учили выпутываться из непростых положений, с честью выходить из испытаний, побеждать страх - и любая сказка оканчивалась счастливым финалом. Некоторые ученые полагают, что в истоках сказки лежат первобытные обряды. Сами обряды забылись - рассказы же сохранились как кладези полезных и поучительных знаний.
Слово "сказка" засвидетельствовано в письменных источниках не ранее XVII века. От слова "каза́ть". Имело значение: перечень, список, точное описание. Современное значение приобретает с XVII-XIX века. Ранее использовалось слово "баснь". Слово "сказка" предполагает, что о нём узнают, "что это такое" и узнают, "для чего" она, сказка, нужна. Сказка целевым назначением нужна для подсознательного или сознательного обучения ребёнка в семье правилам и цели жизни, необходимости защиты своего "ареала" и достойного отношения к другим общинам. Примечательно, что и сага, и сказка несут в себе колоссальную информационную составляющую, передаваемую из поколения в поколение, вера в которую зиждется на уважении к своим предкам.
Фольклорные сказки происходят из тотемических мифов первобытнообщинного общества (примитивных народов Северной Азии, Америки, Африки, Австралии и Океании). Первичные, архаичные сказки называют архаическими или мифологическими. Носители архаического фольклора сами выделяют их из мифологического повествования. Обычно выделяют две формы: пыныл и лымныл - у чукчей, хвенохо и хехо - у фон (Бенин), лилиу и кукванебу - у киривна в Меланезии и т. п. Эти две главные формы приблизительно соответствуют мифу и сказке. Различие между ними выражает оппозицию сакрального и профанного, профанное является часто результатом деритуализации и потери эзотерического характера. Структурная разница не была обязательной между этими двумя формами, она могла вовсе не существовать. Очень часто один и тот же или сходный текст мог трактоваться одним племенем как настоящий миф, а другим - как сказочное повествование, исключённое из ритуально-сакральной системы. Можно определить архаические сказки как нестрогие мифы, учитывая, что они включают мифологические представления. Ф. Боас замечает, что архаическую сказку от мифа индейцев Северной Америки отличает лишь то, что культурный герой добывает блага для себя, а не для коллектива. Нестрогая достоверность архаичной сказки влечёт за собой преобладание эстетической функции над информативной (цель архаической сказки - развлечение). Так экзотерический миф, рассказанный непосвящённым в целях общего развлечения, находится на пути превращения мифа в сказку.
В Европе первым собирателем сказочного фольклора стал французский поэт и литературный критик Шарль Перро (1628-1703), в 1697 году издавший сборник "Сказки матушки Гусыни". В 1704-1717 годах в Париже вышло сокращённое издание арабских сказок "Тысячи и одной ночи", подготовленное Антуаном Галланом для короля Людовика XIV. Однако начало систематическому собиранию сказочного фольклора положили представители немецкой мифологической школы в фольклористике, прежде всего члены кружка гейдельбергских романтиков братья Гримм. Именно после того, как они издали в 1812-1814 годах сборник "Домашние и семейные немецкие сказки", разошедшийся крупным тиражом, интерес к родному фольклору проявили писатели и учёные других стран Европы. Однако у братьев Гримм были предшественники в самой Германии. Например, ещё в 1782-1786 годах немецкий писатель Иоганн Карл Август Музеус (умер в 1787 году) составил пятитомный сборник "Народные сказки немцев", но опубликован он был только в 1811 году его другом поэтом Виландом. В России начинателем собирания русских народных сказок явился русский этнограф Александр Николаевич Афанасьев. Подготовленный им сборник "Русские детские сказки" вышел в Москве в 1870 году. Большой вклад в собирание и организацию детского фольклора внесли такие личности как Авдеева, Даль. В истории собирания детского фольклора оставил заметный след и этнограф-собиратель Шейн. Он выделил детский фольклор как особую область науки. Вклад в популяризацию и коллекционирование сказок внёс также украинский поэт Малкович.